Она умолкла и, замедлив шаг, проводила взглядом освещенный изнутри поезд, проезжавший по Хангерфордскому мосту.
— Ну, наверное, что он считает тебя холодной и черствой.
Кэтрин рассмеялась, такой ответ ее позабавил.
— Мне пора, сяду в кеб и укроюсь в родных стенах! — воскликнула она.
— А твоя мама не будет беспокоиться, что нас видели вместе? Но ведь нас никто не узнал, правда? — спросил он с некоторой озабоченностью.
Кэтрин поглядела на него и, убедившись, что он вполне искренен, лишь усмехнулась.
— Смейся сколько угодно, но я скажу тебе: если кто-то из твоих знакомых увидит нас вдвоем в такой поздний час, пойдут разговоры, а мне бы этого не хотелось. Но почему ты смеешься?
— Не знаю. Наверное, потому, что ты такой чудной. Наполовину поэт, наполовину старая дева.
— Ну да, в твоих глазах я смешон. Но я все же воспитан на некоторых традициях и пытаюсь следовать им.
— Глупости это все, Уильям. Даже если ты принадлежишь к старейшей фамилии в Девоншире, это не повод отказываться от прогулки со мной по набережной.
— Я старше тебя на десять лет, Кэтрин, и знаю жизнь лучше, чем ты.
— Вот и отлично. Тогда оставь меня и ступай домой.
Родни оглянулся и заметил, что в некотором удалении от них едет таксомотор, очевидно поджидая пассажиров.
Кэтрин тоже его увидела и воскликнула:
— Только не подзывай его, Уильям! Я пойду пешком.
— Нет уж, Кэтрин, ничего такого ты не сделаешь. Сейчас почти двенадцать, и мы далеко забрели.
Кэтрин засмеялась и пошла еще быстрее, так что и Родни, и водителю пришлось ее догонять.
— Знаешь, Уильям, — сказала она, — если люди увидят, как я одна бегу по набережной, точно пойдут разговоры. Лучше пожелай спокойной ночи, если боишься пересудов.
Но Уильям не слушал и уже махал рукой, подзывая таксомотор, и при этом удерживал Кэтрин, чтобы она не убежала.
— А теперь этот человек, чего доброго, подумает, что мы деремся! — пробормотал он.
Кэтрин перестала вырываться, заметив укоризненно:
— В тебе от старой девы больше, чем от поэта.
Уильям резко захлопнул дверь машины, назвал шоферу адрес, отошел в сторону и приподнял шляпу, прощаясь с невидимой дамой.
Пару раз он с опаской оглянулся, словно подозревал, что Кэтрин остановит машину и выйдет; но таксомотор быстро и верно уносил ее прочь и вскоре исчез в темноте. Уильям был очень сердит — Кэтрин ухитрилась-таки вывести его из себя.
— Самая неуправляемая и безрассудная девица из всех, кого я встречал, — бормотал он, возвращаясь по набережной. — И как я только позволил ей выставить себя идиотом! Нет уж, я скорее женюсь на дочери квартирной хозяйки, чем на Кэтрин Хилбери! Она не даст ни минуты покоя — и никогда не поймет меня, нет, никогда!