— Тревога!
— Что?!
Я, одновременно пытаюсь отдышаться и говорить, начинаю кашлять. Стакан воды воспринимаю, как манну небесную. Делаю жадный глоток, жидкость пробивает пробку в горле, и я выдыхаю:
— У нас час. В Петрозаводске разгружается Особая Полицейская Бригада непосредственного президентского подчинения. По наши души. Поднята в воздух авиация — десантура и штурмовики. Короче, нас хотят зачистить.
Он сразу врубается в тему:
— У нас уже всё готово. Прост ждали кое-какие грузы, но на худой конец обойдёмся без них, раз такое дело. Давай обратно, приводи себя в порядок. А я даю тревогу.
С этими словами он нажимает большую красную кнопку на столе рядом с компом, и воздух разрезает могучий пронзительных звук сирены. Все в лагере знают, что это означает — тренировки проводились не раз. Поэтому никакой паники нет, люди знают, что делать. Возвращаюсь домой, в свою палатку. Супруга злая, дочь смотрит на меня:
— Опять?
— Нет. Всё всерьёз.
Ирина молча лезет под свою кровать, вытаскивает ящик с имуществом. Начинает одеваться. Я следую её примеру под изумлёнными глазами сына и жены. Тёплое бельё. Новенький камуфляж, верный 'калаш', броник, боеприпасы, '78-ой' пристёгивается на разгрузку. Жена открывает было рот, но я рявкаю:
— Собирайся! Живо! Если жить хочешь!
По моему виду до неё доходит, что шутки кончились, и супруга молча бросается укладывать вещи, которыми незаметно обросли… Тридцать минут. Всё упаковано, начинается погрузка. Рычат многочисленные двигатели тракторов, инженерных машин, боевой техники. Кроме БМП и БТРов у нас есть даже четыре танка. Пусть старенькие 'Т-72', но в рабочем состоянии. Все грузятся в автобусы, грузовики, легковушки, формируя колонну. Перекрывая шум и гул включаются мощнейшие динамики:
— Товарищи, это не учебная тревога. На нас готовится нападение. Поэтому мы покидаем лагерь и уходим в безопасную зону. Не волнуйтесь, маршрут проверен и чист.
Внезапно на уши начинает что-то давить. Быстро запрыгиваю в кабину мощного 'Урала' ещё советских времён, со складов длительного хранения, киваю водителю, молодому парнишке откуда то с Севера.
— Вперёд.
Вспыхивает алыми огнями огромный квадрат метров в десять высоту и ширину. Шофёр послушно включает передачу, и отфыркиваясь, гружёный до отказа грузовик медленно ползёт к нему. Рядом пристраиваются ещё две машины. Перед нами — два танка. Следом тащат на прицепе 'Ми-28', а после него два громадных 'Катерпиллера' с трудом тянут '26-ой'. Он тяжело переваливается на своих шасси, но нам немного и надо — всего то протащить метров сто через проход и в сторону. В ушах по прежнему давит, и появляется некий звон. Впрочем, он обрывается на высокой ноте сразу же, как только мы оказываемся за пределами рамки. И — знакомое ощущение того, что мы уже на месте. Сразу отгоняем машину в сторону, я с автоматом устремляюсь обратно. Замираю возле перехода. Из которого один за другим по две, по три появляются набитые до отказа людьми и грузами машины, тягачи, трактора… Пока темно — никто ничего не понимает и потому люди спокойны. Они ещё не знают, что уже на другой планете. Представляю, какова будет их реакция, когда всё выяснится. Но, думаю, вряд ли кто будет против. Семьи переселенцев у нас в полном составе, включая всех родственников и близких. Так что… Время от времени бросаю взгляд на часы — не успеваем… До меня доносятся глухие звуки взрывов. Авиация? Или уже подошли войска? Да нет, вряд ли. Скорее всего, сработали наши закладки, разносящие в клочья мосты и образующие завалы из лесных великанов на трассе. Это даст нам хоть немного дополнительного времени для эвакуации. Как бы я хотел сейчас быть там! Но нельзя — любой предмет или человек, прошедший обратно, вызовет обрыв тоннеля перехода. Так что остаётся только крепче сжимать автомат и кусать губы… Вкатывается очередной грузовик. С него спрыгивает гибкая фигура дочери.