Оглядываю двор. Запах палёной плоти забивает ноздри, в ушах звенит от крика Глазастой Энн.
- Тётя, там моя тётя, - заходится воплем малявка, тыча пальцем в окна. - Спасите её!
Сам не замечаю, как в руке оказывается меч. Поднимаюсь по ступенькам крыльца. Дверь сорвана с петель, из проёма пышет жаром.
Прикрываю локтем лицо, захожу внутрь. Под ногами хрустит выломанная дверь. Глаза слезятся от дыма, иду почти на ощупь. Уши улавливают странный хруст и чавканье. Будто голодная свинья торопится набить брюхо у корыта.
- Эй! - кричу. - Есть кто живой?
Странно, если в доме случился пожар, почему дверь выломана внутрь, а не наружу?
Застываю, поражённый этой мыслью. Тут же с глухим чмоканьем в стену входит стрела. Как раз там, где я должен был оказаться, если б не остановился.
Хруст прекращается. Кто-то сопит, шумно вдыхает, как будто за стеной заработали огромные кузнечные мехи. Слышу нарастающий свист и хрипение.
В следующий миг в меня врезается гудящий паровой каток, и сбивает с ног.
С маху прикладываюсь затылком к чему-то твёрдому и острому. В голове вспыхивает невиданный фейерверк. Слышу глухой рёв, сквозь искры в глазах вижу летящий мне в лицо огромный кулак. Последнее, что фиксирует моё сознание - табличка кроваво-красного цвета, и тревожный голос моей блондинки: "Ранение! Срочно лечитесь!" Дальше - темнота.
- Можно хоть этого распотрошить?
- Нет, нельзя.
- Я жрать хочу.
- Не жрать, а есть. Что за бескультурье!
- Вот нажрусь, буду культурным.
Поворачиваю голову. Темно, хоть глаз выколи. В черепе - будто ёж свернулся, во рту - мерзкий привкус гари. Нет, это не сон. Прошлый раз я проснулся бодрым и свеженьким, как огурчик.
Пробую пошевелиться. Что-то мешает. Руки замотаны ремнём, ноги скручены так плотно, что чувствую себя русалкой. То есть русалом. Существом, у которого ноги слиплись в один холодный толстый хвост.
- Ну, дай, хоть ногу отгрызу? На одной попрыгает... - хриплый, низкий голос, говорящий гнусавит, будто насмерть простужен.
- Нет, я сказал. - Второй голос тонкий, как у ребёнка, с повизгиванием в конце слов. Словно говорит ожившая кукла.
В рот лезет шершавая, вонючая тряпка. Да у меня мешок на голове, вот почему так темно.
- Один очнулся. Тащи его сюда! - распорядился писклявый.
Слышу тяжёлые шаги. Потом меня хватают за ноги и волокут по земле. С головы срывают мешок, и я зажмуриваюсь от яркого света.
- Откуда у тебя эта записка?
Моргаю, глаза слезятся от насыпавшейся на лицо мелкой трухи от мешка.