Она опустила взгляд и с притворной скромностью сжала руки.
Вэньгао расхохотался. Он одобрительно зааплодировал, раскачиваясь и стороны в сторону. Хорошо известно, что Лу Чэнь действительно допустил ошибку и не понял, где он, когда плыл на лодке по Великой реке с друзьями ночью в полнолуние. Он решил, что они со спутниками проплыли под скалами знаменитого сражения Третьей династии… и ошибся.
Чэнь улыбался девушке. Он был из тех людей, кто может впасть в ярость, но не в подобной беседе. Здесь, играя словами и мыслями, он был в своей стихии и радовался. Можно было почти забыть о том, куда он направляется.
Он сказал, что может остаться на одну-две ночи.
Чэнь повернулся к отцу, который тоже улыбался, хотя и с опаской. Линь Ко готовился к отступлению. Но Чэнь поклонился ему и сказал:
– Такая дочь делает отцу честь. Вы тщательно выбрали ей мужа, господин придворный?
– Мне кажется, да, – ответил тот. – Она помолвлена с Ци Ваем, сыном Ци Лао. Они поженятся после нового года.
– Семейство Ци? Клан императора? Какая степень родства?
– Шестая степень. Так что все в порядке, – сказал отец.
Члены клана императора вплоть до пятой степени родства могли жениться только с разрешения министерства двора, которое ими ведало. Дальше этой степени они вели более приближенную к обычной жизнь, хотя никогда не могли занимать должность или сдавать экзамены и все должны были жить в отдельном поселке клана в Ханьцзине рядом с дворцом.
Родственники императоров всегда представляли собой проблему для правящей династии, особенно для тех, кто не слишком прочно сидел на Троне Дракона. Когда-то ближайших наследников мужского пола могли убить (и много раз убивали, выкашивали широкими кровавыми рядами), но Катай Двенадцатой династии гордится своей цивилизованностью.
«Конечно, гордится», – думал Вэньгао, глядя на своего друга. Нынешний клан отгородили от мира, каждому дали месячное жалованье, выделяли приданое женщинам, оплачивали похоронные обряды – все это было серьезной нагрузкой на бюджет, потому что сейчас их было так много.
– Ци Вай? – спросил он. – Я его не знаю. Думаю, я встречал отца. Сын – умный человек, надеюсь?
– Он – молодой историк, коллекционирует древности.
Это произнесла сама девушка, высказываясь за себя и за своего будущего мужа. Разумеется, это нарушение приличий. Но Си Вэньгао уже решил, что ему все равно. Он был слегка влюблен. Ему хотелось, чтобы она говорила.
– Звучит многообещающе, – заметил Чэнь.
– Я бы не стал навязывать свою непокорную дочь мужчине, который, по моему мнению, неспособен примириться с ее характером, – сказал отец. – Прошу прощения за ее дерзость. – И снова в этих словах чувствовалась гордость.