Он рассказал ей все. Как больная, умирающая мать отдала девочку им, как они преодолели полсвета, чтобы спасти малышку. Как безликие желали получить ее. И рассказал, почему. Все рассказал, до мелочей. Только не смог передать, каким светом она озарила их жизнь после потери всех детей, каким смыслом наполнила, какое счастье дарила все эти годы. Он сжимал ее хрупкие пальцы в своих больших руках и хотел забрать себе если не всю, то хотя бы частицу ее боли. Она ведь даже не плакала. Сил не было, но хватило, чтобы встать и побрести в свою комнату, так ничего и не сказав. А утром пришла война.
* * *
Зак нашел Яра в странном месте. Очевидно, он за кем-то следил, но и этот кто-то искал кого-то. Странная ситуация. Вот только Милы нигде не было. Он не понимал, а может, понимал слишком многое. Милава любила Яра, в этом сомнений не было, и только очень серьезные обстоятельства могли заставить ее не воспользоваться шансом. В этом они были похожи. Он ушел, чтобы спасти Жанну и малыша, которого он так и не решился увидеть. Боялся, что просто не сможет тогда уйти. Может, и Мила поступила так же из желания спасти. Хотелось бы верить. Если так, то Лестар мог бы снять с него клятву. Хотя… король Мории не тот человек, который мог бы не воспользоваться такой заманчивой возможностью.
Он мог бы и дальше продолжать следить за Яром, если бы не скользнул взглядом по объекту его наблюдения, точнее двум объектам. Сердце пропустило удар. Он даже дышать перестал, а в душе поднялась горячая волна гнева и боли, все, что тлело и томилось внутри со дня смерти брата, с того проклятого богами дня. Медди. Филипп нашел ее.
Они несколько минут стояли у таверны что-то обсуждая. Он хотел подобраться поближе, даже рискуя попасться на глаза Яру, но сейчас было не до того. Он хотел знать. Знать все, а еще больше размазать эту гадину по стенке, за то, что живет и дышит, а у них уже никогда этого не будет. НИКОГДА.
— Ты уверена в этом?
— Да. Война начнется сегодня. Если не прямо сейчас. Я должна быть там. Должна помочь.
— Это опасно.
— Ты не понимаешь. Это нить. Последний кусочек мозаики, и я доберусь до него.
— Это опасно, — упрямо повторил мужчина. А она лишь улыбнулась и провела кончиками пальцев по усталому лицу, по щеке, по губам. И поцеловала.
— Я люблю тебя.
— Медди… — простонал он и совсем не хотел отпускать. Вцепился в нее, словно стоит сделать лишь шаг — и она снова исчезнет. Растворится в пространстве, как дым, как ночное видение.
— Пожалуйста. Я должна сделать это. И тогда все. Мы узнаем, кто стоял за твоим отцом, кто руководит безликими, кто все это затеял.