.
Ребята постарше любили общество маленькой Юли: с ней было интересно ходить по улицам, «она забрасывала спутника массой самых неожиданных вопросов, и каждый чувствовал себя рядом с нею умным и совсем взрослым»[275].
В 5 лет Юля дала урок мужества взрослым, продемонстрировав недетскую выдержку, вытерпев страдания от солнечных ожогов. «Частенько в течение нашей жизни, когда Юлечка оказывалась в тяжелой ситуации, а их было достаточно, перед моими глазами всплывало личико пятилетней девочки, которая обгорела, как головешка, но мужественно терпела боль, которую выдавали лишь тихие слезы. В такие минуты я говорила, мысленно обращаясь к ней: «Я верю, ты вытерпишь, я это видела»[276].
В школьные годы Юлия, по свидетельству её тёти, проявила целый набор замечательных качеств. Это чувство ответственности за выполнение заданий, самостоятельность и самодисциплина. («Эти качества прошли через все ученические и студенческие годы Юлечки. Менялись школы и вузы — не менялось только отношение к знаниям»[277].)
Чувство жалости и сочувствия к «братьям нашим меньшим» и ответственность за их судьбу. («И до сих пор любая животина, забредшая в Юлин двор, смело может рассчитывать на приют, еду и ласку»[278].) Кроме того, она умеет душевно сопереживать, проявляет чувство жалости, щедрую заботу о других. «Это появилось в ней раньше, чем у многих других людей, которые уже прошли мимо больных, несчастных и обиженных. В её сердце есть маячок, настроенный особенно, она сначала как будто чувствует чужое горе, а потом с ним сталкивается... Бог дал ей очень любящее сердце»[279].
Таким образом, повествование о прошлом настойчиво проводит мысль об исключительности Юлии Тимошенко, о её избранности свыше. Приписываемые ей черты характера в символическом пространстве превращаются во вневременные, внеэпохальные ценности и качества. Они ассоциируются с библейскими или евангелическими заповедями и добродетелями. Мифотворцы стремятся убедить обывателя в том, что настоящее и будущее Юлии Тимошенко предопределено её прошлым и даже, быть может, самим фактом её рождения. И всё, что произойдёт потом и что будет ею сделано, — это, но сути, «промысел Божий».
Мифологический текст о прошлом выстроен так, чтобы изложенная в нем информация казалась достаточной, и её потребитель не нуждался в дополнительных доказательствах. Рассказ близкого родственника или доверенного лица, эмоциональные объяснения самой героини — все направлено на то, чтобы предъявить уже якобы доказанную или, лучше сказать, «очевидную истину».
Короче говоря, в мифологии, созидаемой и воспроизводимой в недрах БЮТ, последовательно соблюдается «принцип достаточности». В соответствии с этим принципом обыденное сознание подталкивают к тому, чтобы принимать все на веру и не допускать или пресекать критическую проверку поступающей информации