Один из эльфийских всадников, пытаясь справиться с конем в густом тумане, заметил вдруг, как мимо пронеслась Владычица Морвен – серым призраком на обезумевшем скакуне; но она исчезла в мареве, взывая: «Ниэнор!», и более ее не видели.
Когда слепой ужас овладел всадниками, конь Ниэнор, что мчался не разбирая дороги, споткнулся – и сбросил всадницу. Рухнула она на мягкую траву и ничуть не пострадала, а, поднявшись на ноги, обнаружила, что затеряна в тумане одна-одинешенька – ни коня, ни спутника. Но сердце ее не дрогнуло, и задумалась она, и решила, что нет смысла идти на крики, ибо голоса звучали со всех сторон, однако все слабее и слабее. Разумнее показалось ей пробираться к холму: туда всенепременно вернется Маблунг, прежде чем отправляться в обратный путь – хотя бы для того только, чтобы удостовериться: никого из отряда на вершине не осталось.
Так, идя наугад, отыскала она Амон Этир по тому, как повышалась земля под ее ногами: а холм и впрямь находился неподалеку. Медленно поднялась она по тропе с восточной стороны. Пока взбиралась она все выше, туман постепенно редел, и вот, наконец, добралась она до вершины – и вышла в солнечный свет. И шагнула она вперед и поглядела на запад. А там, прямо перед ней, нависла громадная голова Глаурунга, что заполз на холм с другой стороны; и нежданно-негаданно встретилась девушка взглядом с глазами Дракона, исполненными смертоносной злобы: ужасен был взор этих глаз, вобравших в себя пагубный дух Моргота, повелителя Дракона.
Ниэнор наделена была сильною волей и стойким сердцем и некоторое время противостояла Глаурунгу, но он призвал на помощь свою магическую силу.
– Что ищешь ты здесь? – вопросил он.
И, принужденная ответить, молвила девушка:
– Ищу я лишь некоего Турина, что жил здесь какое-то время. Хотя, может статься, он мертв.
– Мне о том неведомо, – отозвался Глаурунг. – Его оставили здесь защищать женщин и тех, кто слаб; когда пришел я, он бросил их и спасся бегством. Хвастун и трус, вот каковым он мнится мне. На что тебе такой сдался?
– Ты лжешь, – молвила Ниэнор. – Дети Хурина – кто угодно, но не трусы. Мы тебя не страшимся.
И рассмеялся Глаурунг, ведь так дочь Хурина выдала себя его злобе.
– Тогда глупцы вы оба, и ты, и твой брат, – промолвил он. – И похвальба твоя тщетна. Ибо я – Глаурунг.
И вынудил ее Дракон смотреть на него глаза в глаза, не отрываясь, и воля ее словно оцепенела. И померещилось ей, будто солнце потускнело и все кругом померкло; медленно сомкнулась над ней великая тьма – и заключала та тьма в себе пустоту; отныне Ниэнор ничего не знала, ничего не слышала и ничего не помнила.