— Сердце нам привез ваш хирург, доктор Леонард Мейпс. Он же проводил изъятие сердца у донора.
— В штате нашей больницы нет никакого доктора Мейпса.
— Ну как же? Он торакальный хирург…
— Послушайте! Я еще раз вам говорю: у нас в клинике такого нет. И вообще я не слышала, чтобы в Берлингтоне был врач с такой фамилией. Не знаю, доктор, откуда у вас сведения, но наша клиника здесь ни при чем. Советую вам еще раз все проверить.
— Но…
— Попробуйте поискать в других клиниках.
Эбби медленно повесила трубку.
Она сидела, глядя на телефонный аппарат. Она думала о Викторе Воссе, его деньгах и о том, что можно купить на такие деньги. Она думала об удивительном стечении обстоятельств, в результате которых Нина Восс получила новое сердце. Идеально совместимое сердце.
Потом Эбби снова потянулась к телефону.
— Ты торопишься с выводами, — сказал Марк, листая карточку Нины Восс, оформленную в реанимации хирургического отделения. — Всему этому наверняка существует разумное объяснение.
— Я бы хотела его услышать.
— Жатву провели очень грамотно. Сердце надлежащим образом упаковали, доставили по всем правилам. И документы на донора наверняка тоже были.
— А сейчас почему-то их нет, — заметила Эбби.
— Координатор по трансплантациям приходит на работу к девяти утра. Мы спросим у нее насчет документов. Уверен, они где-то в клинике.
— Марк, документы — только часть истории. Я звонила в больницу имени Уилкокса. У них нет хирурга по имени Леонард Мейпс. Старшая медсестра сказала, что в Берлингтоне вообще нет практикующего хирурга с таким именем.
Эбби помолчала, затем тихо спросила:
— А мы вообще знаем, откуда на самом деле к нам попало это сердце?
Марк молчал. Он пребывал в состоянии полудремы, мешавшей думать связно. Было четверть пятого. После телефонного звонка Эбби он заставил себя вылезти из постели и приехать в Бейсайд. Каждый случай послеоперационной лихорадки считался ЧП. Марк доверял выводам Эбби и результатам анализов, но хотел все увидеть своими глазами. Теперь он сидел в сумраке хирургического отделения, листал карточку Нины Восс и отчаянно пытался включить свой мозг в работу. В стеклах его очков отражались экраны трех кардиомониторов с ярко-зелеными зигзагами линий. Где-то рядом, словно призраки, появлялись и исчезали медсестры. Все разговоры велись вполголоса.
Марк закрыл карточку, снял очки и принялся тереть заспанные глаза.
— Чертова лихорадка. Что могло ее спровоцировать? Меня это заботит посильнее любых бумажек.
— А вдруг это инфекция, перешедшая от донора?
— Очень сомневаюсь. С донорскими сердцами я такого еще не видел.