– Да, сэр.
Она улыбнулась ему. Он единственный стоял на ее стороне, когда она была ребенком. Он ловил ее взгляд, отводил ее в сторону, давал ириску, завернутую в трескучий целлофан. Он говорил ей, чтобы она спряталась где-нибудь и там – в стороне от любопытных и жадных глаз – развернула конфетку. Их тайна. Отец научил ее ценить необходимость тайн.
– Ты никогда не должна рассказывать ему про Чехословакию. Обещай мне, что не станешь это делать. Он не поймет. Они там в полиции любят только чистокровных квебекцев. А узнают, что ты чешка, – выкинут тебя, и делу конец. Как дядюшку Сола.
От одного лишь сравнения ее с этим глупым дядюшкой Солом у нее тошнота подступила к горлу. Глупого дядюшку Сола Николева выгнали из чешской полиции, и он не смог защитить семью. А потому все они погибли. Кроме ее отца, Ари Николева, ее матери и разъединенных и обиженных родственников, которые использовали их дом как отхожее место, марая своим дерьмом молодую семью.
Ари Николев в маленькой аккуратной спальне смотрел, как его дочь собирает чемодан, укладывая в него самую серую и тусклую одежду из своего шкафа. По предложению отца.
– Я знаю мужчин, – сказал он, когда она попыталась возразить.
– Но в этой одежде я не буду выглядеть привлекательной для мужчин. – Она ткнула пальцем в стопку одежды. – Мне казалось, ты говорил, что я должна понравиться Гамашу.
– Не сейчас. Поверь мне, ты ему еще понравишься в этой одежде.
Она отвернулась, чтобы взять косметичку, а он сунул ей две ириски в чемодан, где она найдет их вечером. И вспомнит о нем. А если повезет, то она так никогда и не узнает, что у него есть своя маленькая тайна.
Никакого дядюшки Сола не было. Никаких родственников, убитых руками коммунистов, тоже не было. Как не было и благородного геройского побега через границу. Он выдумал все это много лет назад, чтобы заткнуть рты родственникам жены, обосновавшимся в их доме. Эта ложь из слов была его спасательной лодкой, помогала ему держаться на плаву в море несчастий и страданий. Настоящих страданий. Даже он признавал это. Но ему требовалась собственная героическая история выживания.
И поэтому, внеся свою лепту в рождение маленькой Анжелины, а потом Иветт, он родил дядюшку Сола, в чью задачу входило спасение семейства. Но дядюшка Сол не выполнил свою миссию. Трагическое его падение – утрата доверия со стороны властей – стоило Ари жизни всей его вымышленной семьи.
Он знал, что должен бы все рассказать Иветт. Знал, что эта выдумка, начавшаяся как его спасательный плот, стала якорем для его маленькой дочери. Но Иветт боготворила его, а Ари Николев так любил видеть это выражение в ее серых глазах.