Они выехали за город.
— Виктор Николаевич, — заговорил Кирилл, когда свернули с основной магистрали, — а хорошо бы попросить Харитоныча прирезать нам часть двора. Мы бы вокруг асфальтовой площадки коробку сделали из легких прутьев, на них — тент, а под тентом — столики... Коктейли, мороженое...
— Неплохая мысль, — равнодушно отозвался Киреев, поглощенный собственными думами.
О въезде во владения совхоза «Зеленодолье» проезжего и пешего извещала здоровенная стела. Довольно быстро оказались на территории центральной усадьбы, выехали к площади, где слева — Дом культуры, справа — дирекция.
Балакин очень посвежел с тех пор, как Киреев видел его в последний раз. Лицо разгладилось, помолодело. «Что значит — на воздухе, — подивился Виктор Николаевич. — А мне и на дачу выехать некогда. Но Лиду с Ленуськой отправлять надо, непременно!.. А то Варвара с Анной ждать себя не заставят. Потом не выкуришь».
— Здравствуй, Игнат Игнатьевич, здравствуй. Тебя не узнать, — заговорил Киреев панибратски. — Помолодел ты здесь на воздухе, помолодел...
— Ага, — кивнул Балакин. — Приехал... Раньше тебя ждал. Один?
— Да нет, с помощником, вон в машине.
— Вот и пусть посидит, я сейчас.
Вернулся минут через десять.
— Позвонить следовало бы, — сказал, устраиваясь на скамье. — Без звонка дела не делаются. Неужто Федор не записал номера?
— Я звонил. Легче в Рио-де-Жанейро позвонить...
— Связь — дело загадочное. Значит, бросил писанину, на настоящее дело набрел, хорошо, Николаич. А знаешь, ту «Волжанку», что ты помог добыть, я продал. Но память не продается. Поэтому и отношусь к тебе с интересом. Но поскольку ты человек на этом поприще свежий, для начала объясню, что к чему, за счет чего. Иначе тебе непонятно будет, при чем тут старые наши отношения и как они перельются в новую фазу.
— Давай без предисловий.
— Ладно. — Балакин оглядел свои мохнатые валеночки. — Знаешь, что самое сложное в нашем деле? Покрыть недостачу — это пара пустяков. А вот от излишков грамотно избавиться — это целая история. Но и мои излишки в нашем с тобой разговоре — это только предмет. А суть в том, как мы с тобой разойдемся. Федор сказал, ты горишь на закупках. Это ясно как божий день. Ты и должен на них сгореть, потому что закупаешь по кооперативной цене, а то и по рыночной. Но мы изберем золотую середину. — Балакин достал из обтрепанного кармана старых брюк японский микрокалькулятор. На кнопочки легонько нажал.
— Смотри сюда, вот мой навар, со ста кил мяса. — В окошечках зеленые циферки показали три сотни. — Это я считаю по кооперативной цене на говядину вообще. А если вырезка? У частника вырезка по десятке идет, так что тут и вовсе навар миллионерский. И учти, тебе твои две сотни с центнера пойдут чистоганом, а я вынужден делиться с тем же завскладом. Разве справедливо? Новую «Волжанку» ты уже мне не достанешь.