В колхозе Быкова встретили радушно и по-деловому. Без лишних вопросов бухгалтерия «Звейнекса» представила всю документацию, что связывала колхоз с «Ветерком» и с другими кооперативными предприятиями общественного питания, география которых оказалась для Быкова на удивление широкой. Миногами, угрями, салакой, мойвой, треской, которые вылавливались здесь, интересовались и в Москве, и в Киеве, и в Ленинграде, даже в Ташкенте.
О Кирееве председатель колхоза отозвался как о человеке деловом, симпатичном:
— А добавить к этому мне нечего. Претензий у нас к этому предприятию нет. Очень точны, никаких накладок. Правда, наше сотрудничество только началось, — добавил, видимо, прикинув, что не зря приехал из Москвы полковник МВД и не зря задает вопросы о московском клиенте.
— Как вы считаете, почему Киреев обратился именно к вам?
— У нас рыба хорошая. И коптильня отменная. К нам многие обращаются. Мы стараемся не отказывать. Ну а когда сама столица!.. Почли за честь.
— Я думаю, — сказал Лагутенко, — если вас, Вячеслав Иванович, волнуют причины обращения Киреева именно к нам, они просты. Дочь его живет в нашем городе. А через нее он всегда может что-то решить, не выезжая сюда лишний раз. Может быть, вы хотите встретиться с ней?
— Хочу, — твердо сказал Быков.
* * *
Полковник из Москвы показался Маше симпатичным.
— Ваш отец уполномочивал вас поддерживать связь с колхозом «Звейнекс»? — без всяких околичностей приступил он к сути дела.
Маша усмехнулась:
— Он знает, «толкач» из меня неважный.
— А посредник? Отец не жаловался вам на своих сестер?
Маша ответила долгим взглядом:
— Ах, вот в чем дело... Я-то думала, действительно вас интересует, не замешана ли я в коммерческие выкрутасы. А вы приехали по поводу этой постыдной тяжбы...
— Нет, у вашего отца неприятности в кафе. Я приехал по поводу, как вы выразились, «коммерческих выкрутасов» и пока не считаю, что вы обязательно должны быть замешаны в них.
— Неприятности, стало быть, — грустно проговорила Маша, — такие, что разбираются на высоком уровне. Печально.
— Увы, — кивнул Быков сочувственно.
— И есть веские основания утверждать, что виноват отец?
— Мы пока ничего определенного сказать не можем. Но помощника вашего отца, Бориса Пастухова, пришлось арестовать.
— Бориса я не знаю... — Маша сокрушенно покачала головой. — Но все равно жаль. Беда. Вы надеетесь, я могу помочь вам прояснить картину? Так что же вы хотите узнать у меня о жизни кафе? Я там никогда не была. Как-то я не совсем понимаю...
— Я пришел просто поговорить. Это не официальный допрос. А почему вы назвали тяжбу постыдной?