— Ладно. Коль до точки дошло. Меня, значит, подсадили... Ладно. Тем же отвечу. — Быков видел: парень решается на что-то нелегкое. — За молчание мне заплатили вперед три сотни без четвертака, а сами, значит, разнесли, как приперло! Она дала мне двести семьдесят пять, у нее не хватило...
— У кого — у нее? — нетерпеливо перебил следователь.
— Я же объясняю, подождите. На той неделе я зашел к Кирееву за недоданным четвертаком. Даже ту бумажку с собой взял, что он мне случайно отдал вместе с деньгами, с недельной платой. И деньги не на пропой — жене приспичило за детсад платить. — Быков решил не перебивать. — Она у меня гордая, баба моя. Из приличной семьи, как говорится. У нее, знаете, где родители живут? В высотке на Котельниках. Они ее прокляли, что со мной до сих пор не развелась. Она меня любит, я ведь человек интересный. Она художник, выставляется, но доход нестабильный. В общем, я к Кирееву. А он меня развернул. Ну, думаю, надо мне к ней, может он ничего не знает, он про нее много чего не знает, как я понял.
— Да кто же она?! В кафе всего две женщины, Пастухова и Киреева. Кто из них? С кем вы входили в сговор?
— С Лидией Сергеевной. Она спиртным заправляла. Она и меня нанимала.
— Вы что, давно знакомы с Киреевой?
— Давно. Я у нее свидетелем в загсе был. Она, извините, была фиктивной женой моего приятеля. То есть оно, конечно, жить с таким пацаном она не жила, но ведь прописка в Москве стоит кое-чего. Они по таксе расписались. По таксе и развелись. И прописывалась она в квартире моего приятеля, и разменивались они потом тоже по твердой таксе. Она уже от Киреева беременная была, когда они разводились. Лида — девушка такая — ух! Коня на ходу остановит! Что она Киреева под себя подмяла, так то ерунда для нее...
— Ваш приятель чем занимается? — Быков подумал, не он ли доставал для Тимофеева водку, естественно, тоже за отчисления.
— Он профессиональный фиктивный муж. Фамилию называть не стану. Официальный статус — поэт-модернист.
— О господи!.. — невольно вздохнул Быков. — Где водку брали?
— Лидочка доставала. По прямым связям.
— Неплохо... — процедил полковник сквозь зубы.
— Конечно, милое дело. У нее в исполкоме приятель есть, он ей за отчисления выписывал такие талоны — то на похороны, то на свадьбу. Можно взять ящик. А то и два.
— Фамилию исполкомовца знаете? — Быков подумал о Квакине.
— Секреты фирмы на заборе не пишут.
— Слушайте, Тимофеев, — Быков испытал к этому типу с подвешенным языком подлинное отвращение. — Я передам вас вашему участковому. Если вы сами не понимаете, что так жить нельзя...