Надзиратель наконец-то принял решение. Непростое, судя по бисеринкам пота, выступившим на висках. Он убрал меч от груди Ланса и подцепил пальцами запирающий дверь изнутри крючок.
– Эй, Билль, что там у вас?
Тишина. Потом негромкое и совершенно неразборчивое бормотание.
– Чего?
Снова бормотание.
– Эй, Билль, что ты бурчишь, как…
– В окошко выгляни… – шепотом подсказал Ланс.
Жаль, не успел добавить «осторожно». Пожиратель лука рванул занавеску и припал глазом к маленькому окошку, которое можно было бы закрыть двумя ладонями. И тут же жалобно ойкнул и медленно сполз на пол. На запрокинутом лице в одной из глазниц зияла кровоточащая рана. Ланс так и не понял, увидел он мелькнувший между прутьями шпажный клинок или померещилось.
Но руки сами собой кинулись вниз и выхватили из разжавшихся пальцев надзирателя рукоять меча. Тяжелое оружие, неудобное, плохо сбалансированное, но другого ведь нет.
С той стороны дверь дернули.
– Открывай!
«Еще чего», – подумал Ланс, лихорадочно размышляя, что делать дальше и в какую новую историю он вляпался.
Драться со скованными руками не хотелось, но избавиться от цепей он тоже не мог. Как и убегать со скованными ногами. Так карета превратилась в ловушку. Или она всегда ею была?
– Открывай!
– Что ты возишься, Ухо? Вдарь раза!
«Значит, нападающих самое малое двое».
– А че сразу, как вдарь, так Ухо. Вон Борода без дела мается.
«Трое»?
– Борода не мается, а кошельки проверяет… – Четвертый голос. Хриплый и привыкший командовать. – Ломай, Ухо. А то я тебя поломаю.
– Все, все… Не сердись, Хоан. Уже иду.
И тут же дверь сотряс сильный удар. Доски треснули, но выдержали.
– Крепкая… – проворчал Ухо.
– Бей, не отлынивай.
Еще удар!
Сквозь трещину проглянул солнечный луч.
Ланс попятился, перехватывая оплетенную кожаным ремешком рукоять двумя руками. Под каблуком хрустнула окарина. Ну, как обычно… Размечтался творить в подземелье. Хотя какое там творить, когда не знаешь – спасать тебя собираются или прирезать, как барашка?
Новый удар!
Дверь развалилась на две половинки, одна из которых повисла на петлях, а вторая упала под колеса. В проеме возникло настороженное лицо – небритое, с белесыми глазами и оттопыренными ушами.
Подняв неудобный, слишком тяжелый и слишком короткий меч, Ланс нацелил острие прямо в переносицу Уха: кто это мог быть, если не он?
– Ну, что возишься? – прорычали сбоку.
– У него меч, – попятился Ухо.
– А ну пусти!
Рядом с первой рожей появилась вторая. С претензией на благородство – подкрученные усики, нос с горбинкой, выдающий трагерское происхождение, и густые смоляные брови. Должно быть, Хоан.