– Ну, тогда я напрямик спрошу, как привык. Ваш сын, прана Кларина, как ни крути, а все равно бастард. Прижили вы его с герцогом Лазалем при живом муже. Даже письменное признание его светлости не делает младенца прямым наследником. Епископ Гурвик очень щепетилен в таких вопросах. Разбирательство будет долгим. И даже если они согласятся с тем, что малыш – сын Лазаля, то бастард все равно по праву престолонаследия стоит не только после наследников мужеского полу, но и девичьего. Вы же не предлагаете нам порешить Айдена, а следом за ним и Маризу?
– Конечно, не предлагаю. Я же не детоубийца… Хотя дети Гворра достаточно взрослые. Если вы помните, пран Одоэн, его светлость овдовел лет семнадцать назад. Верно?
– Верно.
– Мой супруг так же отправился в Горние Сады к Вседержителю еще до адвент.
– Мы знаем и об этом.
– Но вы не знаете о том, что мы с его светлостью собирались сочетаться браком. Я – вдова и он – вдовец. Мы не нарушали ни единого закона, ни божеского, ни человеческого. Сын мой должен был родиться в браке. Тогда его с легкостью признали бы наследником. К несчастью, – голос баронессы задрожал, на реснице появилась слезинка, сверкающая, как бриллиант, – тяжелая болезнь его светлости не давала нам возможности обратиться к священникам. Вы же помните, как у него болели суставы, сердце, почки. Какая из этих хворей довела его светлость до могилы?
«А кроме того, он не узнавал близких родственников и самых верных слуг, – мысленно добавил Коэл. – Забывал, что хочет сказать, забывал, что недавно поел и требовал накрывать стол, заговаривался… В общем, жених завидный. Не удивлюсь, если он и обещал Кларине повести ее под венец, и даже не один раз. Но почти уверен, что всякий раз забывал о своих словах, едва они срывались со старческих синюшных губ».
Последние полгода жизни Лазаль был очень плох. Хотя Коэл не видел, как стремительно развивались болезни его светлости, но слышал рассказы от знакомых, которым доверял. Старые болезни взыграли с новой силой, только если раньше его светлость сохранял трезвый рассудок и твердую память, то в последние несколько месяцев жизни утратил их. С одной стороны, такая прожженная интриганка, как баронесса Кларина, не могла не воспользоваться забывчивостью герцога. В том состоянии он мог признать своими половину мальчишек, рожденных в припортовых кварталах. Но, с другой стороны, она не приняла в расчет, что человек, страдающий провалами памяти, движется по жизни легко и непринужденно. Ни сложных рассуждений, ни мучительных сомнений. Надо пообещать жениться? Пожалуйста! И буду обещать столько раз, сколько надо. Главное, что все совершенно искренне, без лжи и фальши.