Господин Гольдберг оглянулся вокруг и обнаружил, что и святые отцы, и воины охраны, затаив дыхание, прислушиваются к рассказу, боясь упустить хоть слово. Ну да, информационное голодание. Новостей так мало, что любая новая информация - на вес золота. Да что там воины охраны, ему самому вдруг стало ужасно любопытно, как сумеет почтенный предприниматель донести до средневековой публики историю любви Владимира Маяковского к Татьяне Яковлевой, ведь речь, судя по всему, шла именно об этом. А господин Дрон, тем временем продолжал сплетать ткань своего рассказа.
- Одного из этих новых поэтов, вобравших в себя всю сокрушительную ярость прошедшего мятежа, звали Маяковский. Вышедший из самых низов, яростный, неистовый, идущий напролом, живущий на последнем дыхании, он всех покорял своими рублеными, жесткими, рваными стихами. Утихшая буря восстания в полный голос рычала и лязгала в его поэзии, напоминая о славных днях битв и свершений. Неудивительно, что он стал знаменит и любим новой знатью - той, что на волне мятежа пришла к власти в нашей стране.
И вот, однажды Маяковский приехал в соседнее королевство, ибо слава его была велика, и многие облеченные властью и богатством жители этого королевства желали послушать знаменитого поэта. Их ожидания оказались не напрасны. Грохот, рев и свист бури, перевернувшей нашу страну, пролился на наших соседей вместе со стихами Маяковского, наполняя их сердца одновременно и ужасом, и восторгом.
- И вот, на одном из своих выступлений, он встретил ее, леди Татьяну... - конь под Капитаном остановился, и в ту же секунду как вкопанные встали те, кто мог слышать рассказ. Ни звука, лишь хриплое дыхание публики, позвякивание конской упряжи, да невнятные крики всадников в голове колонны, также тормозящих коней и пытающихся выяснить, что случилось в арьегарде.
- Конечно же, Маяковский влюбился в нее, сразу и навсегда. Любовь обрушилась на него, как лавина, как камнепад с крутого склона. От нее не было ни спасения, ни укрытия. Он читал ей свои стихи и дарил подарки. Он старался бывать везде, где бывает Татьяна. О нет, он не преследовал ее! Он всего лишь хотел отдать всю свою жизнь без остатка той, которую полюбил больше жизни... Но, увы, все было напрасно. Татьяна оставалась холодна к влюбленному поэту.
Наступившую тишину прервал громкий всхлип камеристки и глухой ропот воинов эскорта. Да еще отец Бернар едва слышно прошептал: "Господи, спаси", осеняя себя крестным знамением. Однако, яростный взгляд леди Маго быстро навел порядок среди слушателей, и Капитан продолжил жечь глаголом сердца средневековой публики.