С этого дня Айрин и Мигель почти не разговаривали.
В усадьбе строго соблюдался заведенный распорядок. Через десять минут ужин будет подан. Айрин поднялась с места и, усадив нарядного Федерико в коляску, направилась в столовую — довольно маленькую и уютную по сравнению с остальными помещениями. Когда-то это была любимая комната матери Мигеля, и он с детства привык обедать и ужинать именно там. Айрин здесь тоже нравилось. И нравилось бы еще больше, если бы не гнетущая тишина за столом. Иногда она задавала себе вопрос, а что же по этому поводу думают слуги? Та же Тереса, например. Но Тереса вела себя так, словно все шло, как полагается. Кто знает, может быть, в знатных испанских семействах принято поглощать пищу молча?
Мигель был уже в столовой. Он стоял у высокого окна, глядя куда-то вдаль. Было слышно, как в саду плещутся фонтаны. Услышав звуки шагов, он обернулся, но лицо его оставалось непроницаемым. Он казался таким чужим и далеким, что у Айрин сжалось сердце. Даже привычное молчание за обедом было еще более напряженным, чем обычно. Мигель думал о чем-то своем, Айрин боялась прервать его мысли.
Но когда ужин наконец закончился, и Айрин уже собиралась уйти к себе наверх, граф внезапно заговорил.
— Я поднимусь вместе с вами, — сказал он холодно. — Завтра рано утром я улетаю в Мадрид. Номер моего мадридского телефона у вас имеется, если что, звоните.
Айрин послушно кивнула, вспоминая о давней болезни Федерико. К счастью, малыш с тех пор окреп, и здоровью его явно ничего не угрожало.
— Федерико будет скучать, — заметила она, когда они поднимались вместе по лестнице. — Кстати, пора уже купить ему высокий стульчик и сажать за общий стол. Он, конечно, еще не может есть сам, но, чем скорее мы начнем его приучать, тем лучше. Вы разрешите мне в ваше отсутствие съездить в Толедо за стульчиком?
— Что? А, да, конечно. Покупайте все, что считаете нужным, Айрин.
Она с беспокойством посмотрела на Мигеля. Что-то было не так. Айрин чувствовала это.
Заглянув через полчаса в спальню, чтобы сообщить, что занавески для детской наконец-то выбраны, Айрин увидела Мигеля, в напряженной позе стоящего около каминной полки. В руках он держал фотографию Габриэлы.
Когда-то, еще до свадьбы, тут было только две фотографии — портреты Габриэлы и родителей Мигеля. Теперь к ним прибавилась еще одна — та, на которой была изображена Айрин с Федерико на руках в день свадьбы. Впервые увидев свою фотографию на каминной полке, Айрин испытала глубочайшее счастье. Но тут же сердце ее упало — наверняка, снимок поставлен только для отвода глаз. Это такая же формальность, как и их брак.