Когда он писал о сеансе «экстрасенсорной терапии», участники которого искали освобождение от своих «лишений детства», Рубин заявил:
«Я начал кричать на свою мать за определенные сообщения, которые она давала мне. «Спасибо, мама. Ты белокожая плохая бесполая жопа, скопившийся в зубной коронке вызывающий рак змеиный яд, который разрушал меня с рождения... Ты научила меня ненавидеть себя, чувствовать себя виноватым, сводить себя с ума... ненавидеть свое тело, ненавидеть женщин... Внутри меня сидит твое уверенное в собственной правоте программирование: правильно-неправильно, можно-нельзя... с тем глупым СУДЬЕЙ во мне, которого я получил от тебя. Я вижу людей не такими, какими они есть, но настолько они соответствуют моим стандартам, моим самоуверенным верованиям... О, это так освобождает меня от того, чтобы говорить правду. МАМА, Я РАД, ЧТО ТЫ УМЕРЛА. ЕСЛИ БЫ ТЫ НЕ УМЕРЛА ОТ РАКА, ТО Я ДОЛЖЕН БЫЛ БЫ УБИТЬ ТЕБЯ... Ты учила меня соперничать и сравнивать, бояться и превосходить. Я стал свирепой ориентированной на достижения, навязчивой, одержимой, живущей в моей голове жопой... Ну, пошла ты, мама, хорошенько трахни себя, трахни себя в задницу раскаленной докрасна кочергой».
Здесь мы видим черты матереубийственной фантазии, навязанного самому себе чувства вины за то, что он был «с белой кожей» (!), привилегированный, пропитанный чувством различия правильного и неправильного, что социопат воспринимает как оковы, и фантазии садистского кровосмешения. Черты матери Рубина как репрессивного морализирования спроецированы на «истеблишмент», который необходимо насильственно свергнуть. Агрессия по отношению к «истеблишменту» или фигурам «истеблишмента», таким как полиция, была формой переадресованной агрессии против его матери. Матереубийство находит выход в борьбе с «истеблишментом», который представляет ценности матери, «подавление», и мораль. Свергая «истеблишмент» или «капитализм», такие люди как Мао Цзэдун или Рубин, представляющие и Старых и Новых левых, свергают чувства ненависти к родителям, к отцу, к матери или к обоим.
Пробыв определенное время в Новых левых, Джерри Рубин потратил остальную часть своей жизни как удачливый бизнесмен, женился на известной светской даме, устраивал вечеринки для облегчения деловых контактов, и искал методы получения душевной стабильности, проходя время от времени продолжительные серии альтернативных методов лечения. Рубин стал, в конечном счете, жертвой своего бунтарского характера: он попал под машину и погиб, поскольку зевал по сторонам.