«У меня нет трех недель. Три дня – и то слишком долго».
Он впервые подумал о том, что, возможно, ему придется нейтрализовать Грейс.
Она коснулась его щеки:
– Позови, если что-нибудь понадобится. Ногу не беспокой. Мне надо восполнить припасы, я тут гостей не ожидала.
– Ты надолго?
– На два часа, не дольше. Постарайся поспать.
– Мне нужно оружие.
– Эван, здесь на сотню миль вокруг – ни души. – Она улыбнулась. – А, поняла, ты волнуешься из-за диверсантов.
Он кивнул:
– Да, волнуюсь.
Грейс вложила ему в руку пистолет:
– Только меня не подстрели.
Он сжал рукоятку оружия:
– Не беспокойся.
– Я опережу.
Он снова кивнул:
– И это будет правильно.
Грейс задержалась в дверях:
– После взрыва базы мы потеряли все дроны.
– Я знаю.
– То есть мы оба вне сетки. Если с кем-то из нас что-нибудь случится… или с любым из нас…
– Разве сейчас это важно? Все почти кончено.
Она задумчиво кивнула:
– Как ты думаешь, мы будем по ним скучать?
– По людям?
Ему показалось, что она шутит. Никогда прежде он за ней такого не замечал, это было ей несвойственно.
– Не по тем, снаружи. – Грейс махнула рукой на стены дома. – А по тем, которые вот тут. – И она положила ладонь на грудь.
– Ты не можешь скучать по тому, чего не помнишь, – заметил он.
– О, я думаю, у меня останутся воспоминания, – сказала Грейс. – Она была счастливой маленькой девочкой.
– Ну, тогда скучать будет не о чем.
Грейс скрестила руки на груди. Она собиралась уходить, а теперь почему-то медлила. В чем дело?
– Я не все сохраню, – проговорила она, имея в виду воспоминания. – Только хорошие.
– Это меня и беспокоило с самого начала. Чем дольше мы притворялись людьми, тем больше походили на них.
Она очень долго молчала и удивленно смотрела на него. Ему стало не по себе.
– Кто притворялся людьми? – спросила она.
Эван подождал, пока не стихнут ее шаги. Ветер свистел в щелях между листами фанеры и рамами окон. Больше ничего слышно не было. Его слух, как и зрение, отличался исключительной остротой. Если бы Грейс сидела на крыльце и расчесывала волосы, он бы это услышал.
Сначала – пистолет. Эван вытащил обойму. Как он и подозревал, патронов в ней не было. Он сразу заметил, что пистолет слишком легкий. Изначально перед Эваном и ему подобными стояла задача не убивать выживших, а сеять среди них недоверие и вести их, точно скот на бойню, в такие места, как Райт-Паттерсон. Что случится, когда сеятели станут жнецами? Что посеешь, то и пожнешь. Эван с трудом сдержал истерический смех.
Он набрал в грудь побольше воздуха. То, что он собирался сделать, должно было причинить реальную боль. Эван сел. Комната закружилась перед ним. Он закрыл глаза. Нет. Так только хуже. Он открыл глаза и запретил себе ложиться обратно. Его тело росло и крепло для пробуждения. В этом была тайна сна про сову. Этот секрет охраняла защитная память, она не давала ему видеть, а значит, и запоминать. Ночью, пока он, Грейс и тысячи подобных им детей спали, им даровали способности. Сей дар они должны были использовать в будущем. Благодаря этому их тела превратились в великолепно отлаженное оружие. Дело в том, что разработчики вторжения понимали одну простую и в то же время парадоксальную истину: разум следует за телом.