– Господи ты боже мой, Уокер, не надо каждые две минуты рассказывать мне о том, что случится, если этот гребаный провод отсоединится от гребаной капсулы!
Я почувствовала, как кончик пинцета до чего-то дотронулся:
– Отлично, кажется, я его нашла.
– Он очень тонкий. Черный. Блестящий. Свет фонарика должен отражаться…
– Помолчи, пожалуйста.
С фонариком в зубах: «Памалшы, пажалушта».
Меня всю трясло, но руки чудесным образом совсем перестали дрожать. Я засунула пальцы в рот Меган и оттопырила ей щеку, чтобы установить ножницы в нужное положение.
«Что это? То, что мне нужно?»
В горле блестел провод, и он был тонким, как волосок.
– Медленно, Кэсси.
– Заткнись.
– Если она ее проглотит…
– Я убью тебя, Эван. Серьезно.
Теперь проводок удалось зажать пинцетом. Потянув за него, я увидела крохотный крючок, который был воткнут в воспаленное горло Меган.
«А теперь – медленно. Не спеши, не спеши. Сначала убедись, что перекусываешь с правильной стороны. Со стороны крючка».
– Ты слишком близко, – предостерег меня Эван. – Ничего не говори и не дыши в ее сторону…
«Да уж лучше повернусь в твою – и врежу тебе в челюсть…»
Как он сказал, есть сто вариантов, что все пойдет не так. Они подразделяются на плохие, очень плохие и реально плохие. Меган распахнула глаза, изогнулась подо мной, и мы скатились к реально очень плохому варианту развития событий.
– Она очнулась! – заорала я без всякой необходимости.
– Не отпускай провод! – завопил в ответ Эван, что было важно.
Меган вцепилась зубами в мою руку. Ее голова моталась из стороны в сторону. Мои пальцы застряли у нее во рту. Я старалась крепко сжимать пинцет, но было достаточно дернуть его всего один раз, и капсула отсоединилась бы от провода…
– Эван, сделай что-нибудь!
Он пошарил рукой по кровати в поисках пропитанной ароматизатором воздуха салфетки.
– Нет, держи ее за голову, кретин! – надрывалась я. – Не позволяй ей…
– Отпусти провод, – задыхаясь, сказал он.
– Что? Ты же только что велел не отпускать…
Эван зажал Меган нос.
Отпускать? Не отпускать? Если да, провод может обмотаться вокруг пинцета и оторвется от капсулы. Если нет, все эти рывки приведут к тому же. У Меган закатились глаза. Боль, ужас и смятение – фирменный коктейль от иных. Ее рот широко открылся, и я тут же запустила в него ножницы.
– Я тебя сейчас так ненавижу! – выдохнула я в сторону Эвана. – Я ненавижу тебя больше всех в мире.
Мне казалось, что Эван должен узнать об этом до того, как я перережу провод. На случай, если мы взлетим на воздух.
– Ты его держишь? – спросил он.
– Черт, да я без понятия!