Вместо этого Эван нарисовал карту:
– Одноэтажный дом, белый… или был когда-то белым. Деревянные рамы. Адрес не помню, но это на Шестьдесят восьмом шоссе. Рядом с заправкой. На фасаде старая металлическая вывеска. «Хаволайн» или что-то вроде этого.
Он вырвал листок из блокнота и вложил мне в руку.
– А почему магазин моторных масел – последнее место, где нас будут искать? – Я снова повелась на эту технику отвлечения, хотя в маслах нет ничего поэтичного. – И зачем ты нарисовал мне карту, если идешь с нами?
– Вдруг что-нибудь случится.
– С тобой. А если с нами обоими?
– Ты права. Нарисую еще пять. – И он принялся чертить еще одну.
Я понаблюдала за ним пару секунд, потом вырвала у него блокнот и швырнула ему в голову:
– Сукин ты сын, я знаю, что ты делаешь.
– Я рисую карту, Кэсси.
– Соорудить детонатор из фонтанчика с газированной водой – это в стиле «Миссия невыполнима», да? Мы помчимся на поиски вывески «Хаволайн». Ты, со сломанной лодыжкой, ножевой раной в ноге и с температурой под сорок два, помчишься впереди…
– С температурой сорок два градуса я был бы уже мертвый, – заметил он.
– Нет, и хочешь знать почему? Потому что у мертвых не бывает температуры!
Эван задумчиво кивнул:
– Господи, как я по тебе соскучился.
– Вот оно! Начинается! Как на ферме Уокера, как в «Погребальной яме», как в лагере смерти Воша. Стоит мне загнать тебя в угол…
– Я попался в ту минуту, когда увидел…
– Прекращай.
Эван прекратил. Я присела рядом с ним. Может, я неправильно все делала. Мухи летят на мед, а не на уксус, любила повторять моя бабушка. Проблема была в том, что у меня в загашнике не было женских хитростей. Я взяла Эвана за руку и заглянула ему в глаза. Я даже хотела немного расстегнуть рубашку, но решила, что тогда он может разгадать мою маленькую хитрость. Хотя задумка была далеко не маленькой.
– Я не дам тебе затащить меня еще в один «Приют», – сказала я и очень понадеялась, что голос звучит сексуально. – Этого не будет. Ты пойдешь с нами. Кекс и Дамбо понесут тебя.
Он дотронулся свободной рукой до моей щеки. Мне было знакомо это прикосновение. Я скучала по нему.
– Я знаю, – сказал Эван.
Его шоколадные глаза, от взора которых у меня замирало сердце, были бесконечно печальными. И этот взгляд мне тоже был знаком. Так Эван смотрел на меня в лесу, когда рассказал о том, кто он на самом деле.
– Но ты знаешь не все. Например, о Грейс.
– Грейс, – эхом повторила я и, забыв о тактике меда, оттолкнула его руку от своей щеки.
Мне слишком нравились его прикосновения. Я решила, что надо над этим поработать и побороть в себе тягу к нему. А еще надо перестать млеть, когда он смотрит на меня, как будто я – последний человек на Земле. Правда, когда Эван меня нашел, я так о себе и думала. Это страшно и одновременно обременительно. Твое существование полностью зависит от кого-то другого, и на твою голову сваливается куча проблем. Достаточно вспомнить сюжеты всех когда-либо написанных трагедий о любви. А я не хотела выступать в роли Джульетты, возлюбленной какого-нибудь Ромео. Во всяком случае, твердо настроилась избежать этой участи. Даже если единственный доступный кандидат на роль Ромео был готов умереть за меня, сидел напротив, держал меня за руку и смотрел прямо мне в душу глазами цвета горячего шоколада, которые уже не так обезоруживающе действовали на мою психику. К тому же под одеялами он был практически голый, а тело у него – как у парней из рекламы «Холлистера»… Но я не падка на такие штуки.