В воздухе столбиками толклась мошкара. Надоедливо жужжали мухи. Время от времени проносились, как бомбовозы, тяжелые, перламутрово-синие жуки. Комарье так и норовило облепить свеженькую, не искусанную еще горожанку, вонзить в нее свои алчные хоботки.
Во дворах, перекликаясь, брехали собаки, драли лужоные глотки петухи. С почерневшего от дождей забора гроздями свешивались шишечки хмеля. В садах дозревали яблоки, сливы, груши, бордовыми капельками маняще темнели вишни. Воздух был напоен ароматом флоксов, левкоев, жасмина – ухоженной и обласканной цветочной элиты, скрывавшейся за заборами. Катя не могла припомнить, когда в последний раз позволяла себе прогуляться среди природы. Да она ведь и сейчас не гуляла. А так захотелось вдруг все послать ко всем чертям и просто БЫТЬ, просто радоваться жизни, синему небу, солнцу и цветам.
«А ну-ка соберись!– прикрикнула она на себя.– Нашла время разнюниваться.»
«Собраться» ей помогли братья по разуму. На деревянной лавке перед запу-щенной убогой хибарой три мужика с опухшими с перепоя физиономиями, о чем-то споря, громко матерились. Заметив незнакомку, все трое осоловело уставились на нее.
- Эй, красотка! – крикнул один. – Ты кто будешь? Местная аль из дачников? Что-то мы тебя тут прежде не видали.
«Красотка» это хорошо. Даже из пасти алкаша, подумала Катя. Она попыталась пройти мимо, сделав вид, что окликнули не ее. Но другой пьянчужка вскочил и, топчась петушком, преградил ей дорогу на узкой тропе.
- Брезгуешь, да? Не компания мы тебе?
Разом преображаясь, Катя подбоченилась и храбро уставилась на приставав-ших.
- Чего распетушились, мужики? Что, выпить хочется, а не на что?
- Ты смотри, как в точку попала! – хлопнул себя по ляжке третий.– Молодая, а смекалистая.
- Сколько у вас тут пузырь стоит в вашем сельмаге?
- Да какие там сельмаги, - заскулил пристававший. – Понатыкали кругом частные лавочки. В них навалом всякого заграничного дерьма. Дерут втридорога, а нашей, родненькой, «Столичной», днем с огнем не сыщешь.
- Ну, меня ваши проблемы как-то не очень волнуют. Вот вам на бутылку. Выпьете за мое здоровье, коль не забудете. – Катя достала из сумочки деньги и сунула в руку тому, что был к ней ближе.
- Вот это другой коленкор, - обрадовался алкаш. – Видали, братва, какую золотую рыбку я вам подцепил! Иди, милая, с Богом. Тебя тут ни одна собака теперь не тронет. А коль заденет кто, скажи: «Будешь иметь дело с Серёгой». Враз отвалятся.
- Договорились... братва. – Неожиданно она с силой шлепнула Серёгу по лбу.
- Т...ты чего дерешься? – опешил тот. – Сдурела что ли?