Но Всевышнему было угодно заступиться за моего деда. Когда Данилида увидела Василия вблизи, она обомлела и вспомнила скульптуру Адониса, стоявшую у неё в зале для гостей. И вот он перед ней воочию. Она же, прекрасная, как богиня Венера, вдруг ощутила любовный порыв к этому табунщику, олицетворяющему древнегреческого полубога. Так думала Данилида, рассматривая Василия и любуясь его прекрасным лицом и статью.
- Что ты хочешь получить за победу в скачках, Адонис?
- Ничего, божественная.
- Тебя ждали плети, а я дарую тебе всё по твоему желанию, и ты отказываешься.
- Награди меня свободой, божественная.
Данилида засмеялась:
- О нет. Такому, как ты, милее будет в неволе. Я твоя госпожа и заставлю полюбить меня. Зачем же тебе тогда свобода?
- Я уеду на родину.
- Ты будешь счастлив в рабстве!
Данилида конечно же издевалась над юным Василием, но по её воле его не отправили на пастбища. Он был приставлен к любимым лошадям Данилиды. Она приходила к ним каждый день и всякий раз встречалась с Василием. Он ей нравился всё больше. Но она умела только кусать человека, даже если испытывала к нему любовь. Говорили, что у Данилиды было ледяное сердце.
И всё-таки судьбе было угодно благоволить к Василию. На другую осень Данилиду пригласили участвовать со своими скакунами на скачках в Фессалонике, и она приняла это приглашение. Придя в очередной раз на конюшню и увидев Василия, она сказала ему:
- Я же говорила, что награда от тебя не уйдёт. Собирайся в путь. Мы отправляемся в Фессалонику. Ты будешь наездником на моём Вакхе, и за победу я дам тебе волю поцеловать меня.
- Если тебе, божественная, нужна победа, отправь меня в Фессалонику вместе с моим Тавроном.
- Полно тебе, Адонис! - воскликнула Данилида, забыв имя раба. - Это ты победил в скачках, а не твой конь. Мне ли не знать мужскую натуру!
- Как тебе угодно, госпожа. Согласен в первых скачках вести к победе Вакха. А во вторых поскачу на Тавроне.
- Своенравен ты, однако. Помни одно: не победишь на Вакхе, не увидишь больше своего Таврона…
Багрянородный замолчал. Пересохло горло. Он пил вино маленькими глотками, смотрел на сидящих рядом и на то, как скорописцы записывали его новеллу о Василии Македонянине. Когда Константин напился, Елена спросила его:
- И что же было дальше?
- В Фессалонике Василий победил в двух заездах на Вакхе и в одним - на Тавроне, - продолжал Багрянородный. - Но и за эти победы не получил свободы. Данилида стала дорожить рабом, как своим оком. А дальше всё было просто. О победах на скачках лошадей из конюшни Данилиды дошла весть до императора Византии Михаила. Весёлый нравом император, любящий торжества по всякому поводу, решил пригласить на скачки Данилиду. Но Михаил устраивал эти скачки не в Константинополе, а в Адрианополе. Он хотя и надеялся на победу над высокомерной «царицей» Пелопоннеса, но в душе у него затаился страх: а вдруг Данилида вырвет победу и тогда его ждёт позор. А проиграв скачки в Адрианополе, он может с улыбкой сказать, что так было задумано, чтобы угодить «царице» Пелопоннеса и заманить её в Константинополь, где она никак не желает показываться.