- В тебе, Божественный, живёт жажда сочинительства. Дана она тебе Всевышним, вот и прославь его имя. Напиши книгу о храмах-базиликах. Знаю, что ты об этом давно мечтаешь.
Для Византии 904 год протекал спокойно. Он уже заканчивался, стояла глубокая осень. Держава ни с кем не воевала, никто на неё не собирался нападать, и потому Лев Мудрый мог себе позволить приступить к сочинению «Базилики», которое он и впрямь вынашивал. Так и случилось, что Лев Мудрый увлёкся сочинением. В эту пору он уделял мало внимания государственным делам, жил в мире творчества и любви к Зое-августе. Он никого не пускал в этот мир.
Однако всё тайное со временем становится явным, и во дворце Магнавр постепенно многое стало известно о таинственной жизни императора. Сложилось это по крупицам. Вдруг придворные вельможи и слуги заметили исчезновение из дворца племянницы патриарха. Сановники в секрете, служившие самому императору, вскоре узнали, скоро проведали, что каждую неделю он скрывался вечерами в розовом особняке патриарха и проводил там ночи, возвращаясь во дворец на рассвете. Евнух Гонгила давно стал целью, на которую были устремлены взоры всё тех же служителей в секрете. Так мало-помалу во дворце Магнавр утвердилось мнение, что император пребывает в порочной связи с Зоей, которую острые на язык дамы и вельможи прозвали Карбонопсиной. И как бы не произносилось придворными это прозвище, оно звучало оскорбительно.
О происках придворных, об их злословии вскоре от тех же служителей в секрете узнал император, и он принял жёсткие меры. Слишком рьяные хулительницы и хулители Зои были удалены из дворца, остальным же придворным Лев Мудрый сказал за полуденной трапезой просто:
- Вы, мои верные служители, помните одно: за каждое мерзкое слово о моей избраннице будете сурово наказаны.
Премьер-министр Астерий защитил придворных императора от его гнева и опалы:
- Божественный, все недостойные тобою наказаны, и мы их изгнали. Пусть твой гнев не изольётся на невиновных. Все мы чтим и любим тебя, и кто бы ни была твоя избранница, для нас она станет государыней.
- Я верю тебе, великий логофет дрома. А вам всем скажу одно: я не виноват, что меня преследует злой рок.
На этой трапезе было заложено почтительное отношение к будущей императрице.
У Зои подошло время родов. За три дня до появления на свет младенца роженицу по воле императора перевели во дворец. Сделано всё это было тайно. Лев Мудрый опасался сглаза и всего того, что могло причинить вред его избраннице и дитяти. Зою поместили в пурпурной опочивальне, где по многовековой традиции рождались багрянородные или порфироносные отпрыски - наследники тронов. К этому покою были поставлены верные телохранители, которыми распоряжался преданный императору евнух Гонгила. Он был горд таким доверием и оставался неусыпен в бдении днём и ночью. Казалось, он даже не спал в эти дни. Пищу, которую приносили Зое, сперва пробовал Гонгила, потом император. И только после этого она попадала на стол к роженице. Они готовы были на самопожертвование.