- Спасибо, Божественный, других слов я от тебя и не ожидал.
- А затем и в Софию тебе надо ехать. Тебя, князя Софийского, приглашают на свадьбу, а не Христофора и Павла.
- Я уже посетовал было на Петра, с чего бы это он меня зовёт, а потом подумал, что Пётр правильно поступил: ему не с Христофором жить в мире, а с тобой да со мной.
- Добавлю к нашей беседе одно; так и скажи своим сыновьям, что после похода на Крит и поездки в Софию будем решать их судьбу. Пусть набираются терпения.
В тот же день Роман Лакапин в своих покоях учинил разнос сыновьям Стефану и Константину. Жена его, Мария, хотела было заступиться за них, но и ей досталось:
- Не твоё это женское дело вмешиваться в государственные дела. Они с какой стати рвутся к царским коронам? Да для того, чтобы жить сладкой и вольной жизнью. Скачки, гулящие девицы, а там дойдёт и до заговора против отца родного. Вон Христофор и Павел служат усердно и благонравно, и никаких забот о них у нас с тобой нет. А эти?… Ну, погодите, заставлю вас в поте лица хлеб добывать. Вот епарху Константинополя помощник нужен, так мы тебя, Стефан, к нему и приставим. А ты, Константин, будешь логофетом царских конюшен. Прокопий сгонит с тебя жир.
- С чего бы это?! - возмутился могучий, раньше времени полнеющий Константин. - Я ведь буду со временем царём. Да ты не пугай нас, батюшка, службой. Мы не из пугливых.
- Испугаетесь, как не дам благословения венчать вас.
- Дашь, батюшка, дашь. Мы же знаем, что ты нас любишь, - заявил Стефан. Он умел быть льстивым. - Ты же у нас самый лучший.
Лакапин и впрямь любил своих сыновей - всех четверых. Но он хотел от последних двух большего, чтобы они в чём-то были похожи на него. Но ни Стефан, ни Константин не унаследовали черт его характера. Как тут прикипеть к ним всей душой?
Было Лакапину до боли обидно, что сыновья ни словом не поддержали его дух, когда узнали, что он поведет флот на пирата Льва Трипольского, не просились с ним в поход, как этого добивались Христофор и Павел. А в Болгарию будут рваться как оголтелые. Да и почему не стремиться, если там предстоит веселье, торжества, красивые девицы?
Слух о предстоящем короновании Стефана и Константина титулами царей вскоре дошёл до патриарха Николая Мистика. Зная их праздный нрав, тягу к прелюбодеяниям, леность мысли, непочтение к церкви, патриарх восстал против них и сказал, что закроет все храмы, но не пустит их к алтарю, не вознесёт над ними царских корон. Николай Мистик уже достиг преклонного возраста и поэтому не боялся тех, кто держал власть. Ещё не ведая подоплёки событий, Николай Мистик обвинил Романа Лакапина в том, что он сам прорвался к трону и сыновей за собой тянет. «Анафему пошлю им!»- кричал Николай Мистик в душе и не преминул-таки встретиться с Константином Багрянородным и высказать все, что думал о младших сыновьях Лакапина.