- Всевышний, помоги нам добраться до Божественного.
Епимаху повезло: он одолел тысячи стадиев без помех, хотя и поголодал. Во дворце его накормили, напоили и повели к императору. Багрянородный с сыном Романом был в библиотеке. Увидев рыбака, он спросил Гонгилу:
- Кого ты ко мне привёл?
- Это рыбак Епимах из Херсонеса. Он помнит твой приезд, Божественный, и у него государево дело.
- Божественный, я приплыл сказать правду. - Епимах низко склонился. - Казни или помилуй, но выслушай.
- Говори, Епимах. За правду никто тебя не будет казнить.
- Я прилетел на своём челне от острова Святого Еферия. Туда пришли тысячи русских судов с воинами.
- О чём это говорит?
- О том, что они идут на Константинополь.
- Выходит, что болгарский купец поведал правду. - И Багрянородный спросил Гонгилу: - Где император Лакапин?
- Он к вечеру обещал вернуться из Никомидии.
- Тогда найди священника Григория.
- Исполню, Божественный. - И Гонгила ушёл.
А Багрянородный позвал Епимаха к столу, усадил его, налил вина, придвинул ему кубок.
- Тебя накормили? - спросил он.
- Да, Божественный. Вот только сын в лодке голодает.
- Экая досада. Ну, я тебя не задержу, и ты получишь все, чтобы накормить сына. Выпей вина и расскажи о Херсонесе. Не беспокоят ли вас русы?
- Нас больше донимают печенеги. А русы к нам милосердны. - И Епимах ловко опрокинул в рот кубок с вином.
- Странный народ эти русы. Богатая земля у них под боком, но они на неё не нападают. Чем это объяснить, Епимах?
- Всё просто, Божественный. Сильные люди слабых не обижают.
- Ты так считаешь?
- Да, Божественный.
- Но там наша земля.
- Когда-нибудь она будет русской. Держава их расширяется и поглотит Тавриду.
- Ты, Епимах, разумен и не боишься говорить правду. За это я тебя и награжу.
Прошло не так уж много времени, как появились Гонгила и Григорий. Священник в эту пору служил близ Магнавра во Влахернском храме.
- Спасибо, что отозвался на мой зов, - сказал Багрянородный. - Сейчас мы с тобой поговорим. - И повелел Гонгиле: - Славный, вручи Епимаху пятьдесят милиаризиев. Он достоин того. И отвези его в бухту. Там у него сын голодает на лодке. Будь здоров, Епимах. - И Константин тронул его за плечо.
Проводив рыбака, Багрянородный обратился к сыну:
- Роман-младший, ты занимайся, чем должно, а мы с отцом Григорием пойдём в Юстинианову храмину.
- Хорошо, батюшка, - ответил Роман-младший, очень похожий лицом на мать.
Пока шли в Юстинианову храмину, Багрянородный подумал о многом. Он спросил себя, почему его влечёт к русскому священнику Григорию. Какой год они рядом, и привязанность к нему не увядает. Может, потому, что он во всём надёжен, всегда понимает ближнего, бескорыстен, не честолюбив. Пора бы ему уж и в епископы встать, а он не рвётся к сану. Сели к столу. Багрянородный смотрел на Григория пристально, ища перемены в его чертах. Но перемен не было. Чистое, без морщин, благородное лицо, обрамлённое небольшой бородой. Голубые глаза зорки, доброжелательны.