Чуть ли не полдня крестный ход двигался безостановочно. Но вот наконец далеко впереди идущие молодые монахи заметили приближение болгарского войска и бегом пустились навстречу крестному ходу.
- Они идут! Идут! - крикнул высокий монах, подбежав к колеснице патриарха. - Небо заполонили!
- Слава тебе, Господи. Наконец-то! - облегчённо вздохнул Николай.
Он остановил колесницу, шествие тоже замерло. Патриарх встал, повернулся к нему и принялся разводить руками вправо и влево. По этому условному знаку многосотенное шествие начало медленно разворачиваться по степному пространству, образуя живую стену на пути болгарского войска. И так, развёрнутым строем, подняв как можно выше хоругви, крестный ход продолжал движение.
Появившийся на дороге болгарский дозор, увидев нечто странное, не похожее на военный строй, ускакал к своему войску. Старший дозора приблизился к царевичу Петру, сыну царя Симеона, и сказал:
- Царевич, впереди нас ждёт чудо! Монахов и попов видимо-невидимо идёт на нас, да все с хоругвями, с иконами!
- Что за страсть Господня?! - воскликнул царевич, рослый отрок пятнадцати лет. - Разогнать их, как стадо овец!
Но сам разгонять не решился, поскакал к отцу, остановил его. И войско остановилось. Царевич сказал:
- Батюшка, дозор донёс, что впереди препона!
- Что ещё за препона? - рассердился Симеон.
- Монахи и попы дорогу перегородили. Я их сейчас разгоню, и двинемся вперёд.
Царь Симеон тяжело выбрался из колымаги, махнул воинам рукой, и они, подведя коня, помогли царю подняться в седло.
- Ты вот что, Петро: подожди с разгоном. Это проделки Лакапина. Невестке в отместку, - пошутил он. - Поди, за монахами воины затаились.
- Что же делать, батюшка?
- А то и делай, что повелю. Возьми свою сотню и скачи за спину монахам, да стороной. Потом дальше скачи, пока Лакапинову свору не встретишь. Да в ловушку не попади. А как возвращаться будешь, монахов разгони, а рьяных посеки.
Молодой и красивый царевич Пётр был по нраву очень миролюбивым человеком. Он не любил войну, вид крови вызывал у него страдания. Пётр всячески отвиливал от военных походов. Но отец неумолимо тащил его за собой, дал ему сотню воинов и чин сотского, повторяя при этом: «Погоди, я из тебя отважного витязя сделаю».
Ничего не сказав отцу в ответ, Пётр поскакал к своей сотне и повёл её навстречу крестному ходу. А перед ним свернул с дороги вправо, чтобы объехать монахов. Не заметив за их спинами воинов, Пётр вновь повёл сотню к дороге и поскакал к югу, навстречу неведомо чему.
Той порой царь Симеон повелел воеводам развернуть полки в боевой порядок и повёл их вперёд. Вскоре, через какую-то версту, он увидел поперёк дороги живую черно-белую изгородь с иконами и хоругвями, увидел пару белых коней и сидящего в колеснице, как он догадался, самого патриарха в белых одеждах. «Нет, это не проделки Лакапина, это по воле императора… Я же даровал ему жизнь на реке Ахелое», - честолюбиво подумал царь Симеон, И отважился приблизиться к крестному ходу, к патриарху, стоящему в колеснице. Когда подъехал, спросил: