За стенкой раздалось довольное девичье хихиканье.
— Ладно, пошутковали, давай еще чутка посидим и спать. Кушай, давай, заболтался, лесной разведчик. Завтра рано вставать.
— Нам, татарам, все равно, что пулемет, что водка, лишь бы с ног валило! — бодро заявил Славик.
Дед, хмыкнув, налил еще по целому стакану белесой жидкости. К такому первачу Славка оказался полностью не готов. Что-что, а у дедушки в арсенале наличествовали бесспорно две убойных вещи, валящие с ног — красавица-правнучка и ядреный самогон. Дед начал что-то рассказывать про какого-то ученого-этнографа по фамилии Лённрот, тоже, как и Славка, неожиданно вышедшего на хутор из леса. Но после второго стакана, несмотря на обильную закусь, сознание гостя перестало фиксировать происходящее. Славка куда-то провалился.
Боль, раздирающая тело боль внезапно вздыбила нервы Славки и вырвала из пучин небытия. От ужаса он попытался заорать, но горло издало какой-то неуверенный хрип. Викторов продрал глаза, заметался и тут понял, что его просто окатили ледяной водой, прямо в постели в которой он лежал. Рядом стоял и посмеивался с ведром в руке вчерашний дед-садист.
— Вставай, юнкер! — поприветствовал он своего гостя, которого так невежливо разбудил. — Небось все проспишь — и честь, и родину, и совесть…
— Я бы попросил! — воскликнул сбитый столку Славка, пытаясь сообразить, что ему делать дальше. Зубы стали выбивать барабанную дробь.
— Эк, прошенья просим, Ваше Благородия, — как-то по-старорежимному ввернул коварный старик. — Дело не терпит. Прошу вставать. Анна все потом уберет.
И с этими словами он кинул в Славку полотенце, а затем кивнул на стопку одежды, сложенную на табуретке.
— Растирайтесь, одевайтесь скорее и проходите в гостиную. Бриться, как вы понимаете, вам нежелательно.
Удивившись прозвучавшей последней фразе, Славка, вытираясь полотенцем, в поисках своей одежды тыркнулся в один угол, в другой, но так ничего и не нашел из своих личных вещей. Пришлось одевать предложенный гардероб — не бегать же абсолютно голым по всему хутору, рискуя нарваться в костюме Адама на Анну, которая вот-вот может и войти, чтобы начать убираться в залитой водой комнате. При мысли о прекрасной правнучке вредного старикашки Славка напялил трусы и майку, впрыгнул в штаны, оказавшимися галифе защитного цвета, явно из довоенных запасов предка злобного деда, и надел гимнастерку того же фасона.
«То ли в фанты я вчера проиграл, а то ли в карты», — мелькнула мысль в чуть не зашипевшем от перенапряжения мозге. — «Что вообще происходит? Почему нельзя побриться?!»