Мужики обалдело переглянулись. Приказ о прямом саботаже на собственной территории их удивил преизрядно.
— Так мне Ларсу Рафаэлю сказать, чтоб прислал других, поисполнительнее? — задал вопрос как бы в темень леса, размышляя сам с собой, этот явно непростой дедок. Оба диверсанта, не перемолвившись ни словом, растворились в лесу по разные стороны от дороги.
Цокнув языком, Велхо тронул телегу дальше к самолету. Возле широко раскинутых плоскостей двухмоторного древнего бомбардировщика он остановил свое транспортное средство. Лошадка тут же стала жевать траву на обочине летного поля.
— Здесь побудь, а я пока пойду найду коменданта аэродрома, — с этими словами старик ловко спрыгнул с борта подводы и исчез кустах, видимо, маскирующих землянку управления. — Надо, чтобы тебя немедленно отправили, а то как придет очередной запрет…
Вновь, будто все встреченные в этом лесу только в этом постоянно практиковались в свободное время, снова откуда-то, как из-под земли, выскочил молодцеватый офицер и подскочил к подводе, около которой разминался Ярослав, совершенно затекший после долгого сидения. Летчик пристально взглянул на своего будущего пассажира и обменялся парой реплик по-фински с кем-то в самолете. Затем он отдал честь и представился на русском языке с жутким финским акцентом:
— Капитан финских военно-воздушных сил Армас Эскола! Четвертый бомбардировочный полк!
Викторов, разглядывая этого очередного реконструктора, несомненно подошедшего чрезвычайно серьезно к делу, отметил отличное качество материала и большое количество воспроизведенных деталей мундира летчика. Первое, что бросалось глаза — темно синяя фуражка со здоровенной кокардой. В центре кокарды алым глазом сияла пуговичка с финским львом в обрамлении зеленых еловых ветвей. Над алым гербом раскинул крылья орел. Сам офицер был одет также в темно-синий френч, перетянутый коричневой кожаной портупеей с ремешком через правое плечо. Обязательные начищенные до зеркального блеска черные сапоги довершали не лишенный шарма и некоторой подчеркнуто подтянутой элегантности образ летчика. Хватало и знаков отличия. На синих погонах офицера цвели в ряд три цветка боярышника, а по обшлагу рукава сияли золотом три горизонтальные нашивки. Славке неприятно резануло взор наличие свастики на погонах, а также просто бросающийся в глаза приколотый на левом кармане довольно большой значок из белого металла и нанесенный на нем знак в виде той же черной свастики на синем фоне, контрастно расположенной внутри всей этой аляповатой эмблемы. Чуть выше нее висел золотой значок в виде довольно крупного финского пятилепесткового цветка боярышника. «Судя по свастике, реконструкция финской формы времен ВОВ», — подумал, прикинув варианты, Славка. — «Но такого обилия свастик в тот период я даже не предполагал. Тем более у финнов. Или это летчик Дитля?».