Заинтересованный тем, кто может жить в такой глуши, при этом не обнося свое обиталище двухметровым железным забором с навитой по кромке колючей проволокой, наш странник подошел поближе к хутору. Он гадал, кто мог здесь и за какую взятку умудрился на таком основательном каменном фундаменте отгрохать дом, сарай и еще пару построек попроще. В воздухе остро запахло дегтем и смолой.
Викторов серьезно колебался — обратиться ли за помощью к местному жителю, рискуя нарваться на огнестрельный совет из охотничьего ружья, или попытаться выбраться из этого чертовского сосняка самостоятельно.
Славка все же набрался смелости и постучал в окно. Ему надоело таскаться по лесу, да и мучило определенное чувство неправильности происходящего. По-любому выходило, что он все-таки ухитрился заблудиться. Не считая карнавала-гротеска с колдунами и ведьмами, перевоплощения березы из мертвого дерева во вполне живое, все наводило на мысль о сильнейших наведенных галлюцинациях. Ходить в таком состоянии по лесу — дело, граничащее с самоубийством. Плюс к этому в лесу еще и попытался моросить невнятный дождик, больше вися в воздухе неприятной смесью, чем оседая, как положено осадкам, на землю.
Викторов вздрогнул, когда в окне показался силуэт бородатого деда, смутно похожего на Николашку-кровавого. «Млять», — тут же пронеслась мыслишка. — «Вышел к дому лешего. Зона, нет, фэнтази, в мать его, классическое. Только гоблинов не хватает… и волколаков».
— Здравствуй, дедушка! — заорал он на пол-леса. — Еле нашел твой дом! Второй час хожу, все ноги сломал о следы черных следопытов! Один я! Подскажи, как на дорогу выйти? Там машина должна быть!
Дед долго рассматривал Славку, особо пристально оглядев пятнистую куртку оливкового цвета с темными и светлыми пятнами, а затем неожиданно для уже отчаявшегося путника степенно кивнул. Через минуту сбоку на крыльце отворилась дверь, и старик, держа в руках керосиновую лампу, строго сказал:
— Что ты разорался на весь лес? Заходи в дом!
— Дедушка, мне бы до Питера, то есть до Санкт-Петербурга, — увидев, как густые брови деда полезли вверх, он для верности, сделав поправку на возраст дедульки, но от волнения чересчур частя и сбиваясь, договорил: — Тьфу, черт, до Ленинграда бы мне добраться. У меня работа там. Где дорога, покажи, до машины я сам доберусь.
Славка не очень хотел напрашиваться в гости в этот странный дом, он рассчитывал только получить указание направления и пойти дальше. В его понимании ночевка в неизвестном лесу и посещение непонятных хуторов были тождественны друг другу по своему неприятию.