Никитин действительно задумался. Но размышлял недолго и сразу перешел на «ты».
— И что? Ходить вокруг да около? Слушать пока не услышим? Да ты себе представляешь, сколько времени надо будет потратить на такое? Мы только в первом поселке, и дальше него до зимы не уедем, если станем придерживаться твоей позиции. Что меня отозвали с поиска в Чувашии, что ты ушел раньше в экспедицию чем планировал. Ты же по крымским татарам еще результаты не полностью классифицировал из своих весенних изысканий. Сколько сейчас специалистов в Союзе по финно-уграм? Дюжина, не больше! Всех и направили!
— Так ты тринадцатого хочешь взять? — не остался в долгу Волков. — А ведь ты, Георгий Александрович, из семьи священнослужителей будешь. Кому как не тебе бы знать, к чему приводит это число.
Никитин сначала побледнел, а затем покраснел. Тон его голоса зазвенел упругой сталью.
— Я руководитель нашего изыскательского отряда. И мне. Решать. Что делать.
Начальник маленькой команды историков выдохнул, чуть успокоился и сказал в несколько сторону.
— Сходите за водой во двор, Николай Николаевич. Она у нас кончилась.
— Да пусть молодой сбегает!
— Я вам говорю, сходите! — не отступил Никитин, показав свою волю. — И сильно не торопитесь.
Фыркнув и чертыхнувшись, Волков выхватил из под высокой лавки ведро и, хлопнув дверью, вынесся наружу.
— Николай Николаевич человек талантливый, но в общении довольно тяжелый. Судьба к нему не слишком благоволит. Два года назад потерял работу в институте, его исключили из Партии и почти год хотел вернуться, да прошлые грехи не пускали.
— Грехи? — переспросил Викторов.
— Да еще четыре года назад товарищ Волков не был никаким ученым. Он работал в НКВД.
Никитин испытующе посмотрел на реакцию собеседника. На лице у Славы не дрогнул ни один мускул. Он уже и так как-то знал, шестым чувством, что товарищ Волков не простой сотрудник института Академии Наук.
— А как же он сумел оттуда уволиться? — в понимании хронодиверсанта, из НКВД выход был только вперед ногами и никак иначе. Да еще и из партии попросили.
— Демобилизовался по болезни. НКВД — это военная структура, а не гражданская, Юрий. У них же военные звания.
Они помолчали. Викторов пытался найти выход из ситуации и, наконец, понять, что же от него хотят. Тишину нарушил Никитин.
— Юрий, то, что я вам скажу, является закрытой информацией. Но мы жестко ограничены по времени и шансов достичь цели у нас, честно признаюсь, немного. Дайте слово, что никому не расскажете?
Попаданец очень ответственно подошел к подбору слов, которые от него ждали и не сплоховал: