— Я даже догадываюсь, через какое место, — обречённо вздохнул Крон.
— Да нет — они во рту дырки сделали, — поправил его Дед.
— Напрасно — чопы удобнее забивать именно в той позиции, да и выглядело бы это зрелище, совместно с конечным результатом, более импозантно, — продолжал вздыхать Крон, жалуясь на судьбинушку.
— Да, затычки бы, повыбивали половником, чтобы песок высыпался, а тут…, - согласился Комбат.
— Из тебя самого скоро начнёт песок сыпаться — от старости, — сам не зная, для чего, высказался Доцент. — Будешь перенимать опыт противника, забивая деревяшку…
— Не засоряй эфир! — осадил его Крон. — Сам, не моложе.
— Хорошо бы у них песок закончился, — выразил надежду Почтальон.
— Земснаряд подгонят, — заверил его Пифагор, успевший убедиться в сообразительности манекенов и их потрясающей способности доставать самое немыслимое оборудование.
— Выдвигаются! — предупредил Дед обороняющихся.
Сталкеры, полные решимости не отступать, перед супостатом, заняли свои места, согласно штатному расписанию, определённому методом тыка. Резонируя пустотами, возникшими от недосыпания песка в пустые головы, с гиканьем и улюлюканьем, манекены устремились на избушку, забыв: и про пленников, и про тактику, и про стратегию.
Бульдозер, вооружённый двуручным половником, которым готовят обед, не на одну роту, крушил пластмассовые черепа направо и налево, но уже не справлялся со своими обязанностями. Двурушник приобрёл испорченный вид, скрюченный у основания черпалки и, разве что, не завязанный в узел. Звон падающей посуды и глухой топот пластиковых ног, раздались со стороны убегающего манекена, всё таки сумевшего прорвать оборону, но нарвавшегося на второй вал заграждения. Сутулый залепил ему из рогатки гайкой в глаз, Кащей приложился по голове доской, а Комбат расплавил её паяльной лампой. За руки, за ноги, горящий манекен, на счёт три вылетел с крыши, на головы наседавших. Попал он аккуратно на чёрную особь.
— Смотрите — негр! — выкрикнул Бармалей, тыча пальцем в сторону иноземца.
— Да его, наверное, сажей перепачкало или у костра закоптило, — сдавленно прохрипел Бульдозер, отбиваясь половником от наседавших толп противника. — Сдался он тебе — лучше огнём их присыпь, и то, польза будет.
— Это я, пару штук со склада прихватил, — пояснил Дед, высыпая из чугунка раскалённые угли на голову кукол. — Хотел изобразить, что-нибудь, экзотическое. Внести, так сказать, разнообразие.
Внесённое разнообразие из котелка, заставило заняться, уже оплавленный паяльной лампой манекен огнём. Его сослуживцы не растерялись и, решив пожертвовать товарищем, по совместной борьбе, во имя всеобщего дела, ухватили патриота за руки и за ноги. На счёт три, он улетел обратно в избушку, но до крыши, соответственно, не долетел, врезавшись с размаха в стену. Горящая пластмасса стекала по сухим брёвнам, создавая нешуточную угрозу пожара, так что Крону пришлось лезть с водой на чердак. Из водяных запасов, оставался только кипяток, и о продолжении многодневной осады, не могло быть и речи. Так что воду плескать было не жалко. От вылитого, на случайно подвернувшегося манекена кипятка — он обмяк, а стена потухла, вместе с размазанным, об неё, товарищем по совместной борьбе. Движения увлажнённой куклы стали плавными и волнообразными, как в балете, на премьере «Лебединое озеро». Крон мысленно обвинил мужскую куклу в нетрадиционной ориентации и более жёстко, высказал догадку вслух. Подхватив неформала под руки, пластмассовые товарищи отволокли его к центру поляны так, что голова с плечами была у них в руках, а ноги остались лежать возле избы. Остальная часть тела вытянулась тонкой дымящейся кишкой. Высыпанный песок напоминал останки червяка, повторяя путь головы, удаляющейся от сапог. Поняв, что от новоявленного Гулливера толку мало, они бросили его умирать на поляне, а сами предприняли новые тактические шаги. Под пристальным вниманием пары десятков глаз, очумело наблюдавших, за происходящим вокруг, манекен прикручивал синей изолентой к мёртвой пластиковой руке, огромный разделочный нож, оглядываясь по сторонам, безжизненным взглядом. При этом он вполне осмысленно поворачивал голову, как это делают тогда, когда боятся быть застуканными на месте преступления. Режущий инструмент не был похож на кухонную принадлежность, а напоминал, скорее всего, боевой тесак.