. Основы советской политики были отражены более точно в большой статье Тухачевского, опубликованной с полного согласия Сталина в «Правде» 31 марта 1935 года под названием «Военные планы нынешней Германии». Тухачевский утверждал, что Германия постоянно готовит против Советского Союза войну, причины которой проистекают в основном не из заповедей «Майн кампф», а из экономических и других, более земных соображений
>10. За отсутствием нужных данных Суворов и другие используют ложный исторический метод, который приводит к сомнительным предположениям. Полагая (и это соответствовало действительности), что Сталин был дьяволом, они сделали вывод, что коварный человек всегда проводит вероломную внешнюю политику, не соответствующую истинным национальным интересам России
>11.
Более банальное объяснение состоит в том, что надежды, которые Кремль, возможно, связывал с Западом, рухнули во время мюнхенского кризиса 1938 года. Следует помнить, что Россия имела обязательства, вытекающие из договоров о взаимопомощи, заключенных как с Францией, так и с Чехословакией, и потому ожидала, что ее пригласят участвовать в Мюнхенской конференции. Исключение России из числа участников и свобода рук, данная Германии в Чехословакии, казалось, подтвердили глубоко укоренившиеся в СССР подозрения, что Чемберлен и Даладье пытаются отвести угрозу от своих стран, поощряя экспансию Гитлера на Восток>12. Хотя, несомненно, Мюнхенский договор явился сильным ударом по системе коллективной безопасности, Сталин не считал его вечным. Да у Сталина и не было выбора. В азартной игре, рассчитанной на дальнейшие уступки западных стран, Гитлер не зондировал позицию Москвы после Мюнхена. Более того, Мюнхенское соглашение встретило сильную оппозицию в Англии, которую возглавили Антони Иден, бывший министр иностранных дел, ушедший со своего поста в знак протеста против умиротворения, и Уинстон Черчилль, вновь ожививший идею коллективной безопасности.
Большинство историков считают водоразделом оценку Сталиным советской внешней политики на XVIII съезде партии 10 февраля 1939 года. При этом часто ссылаются на знаменитое предостережение Сталина в адрес западных демократий, что он не собирается «таскать для них из огня каштаны». Под влиянием происшедших затем событий историки усматривают в этом решение Сталина пойти на сближение с нацистской Германией. Однако достаточно даже поверхностного ознакомления с полным текстом выступления Сталина, чтобы стало ясно, что антинацистская направленность его очень сильна. Если бы Суворов ознакомился с этим выступлением, он бы заметил, что Сталин отказался от ленинской идеи революционной войны и предупредил, что война представляет собой угрозу для всех. Кроме того, отказ Гитлера от Мюнхенских соглашений, выразившийся в аннексии оставшейся части Чехословакии неделю спустя, породил надежды на возрождение идеи коллективной безопасности. Действия Гитлера были осуждены — во всяком случае публично — Чемберленом, и противники умиротворения укрепили свои позиции. Именно на этом фоне Советское правительство выступило с предложением о заключении военного соглашения с Англией и Францией.