Думы эти вызвали в душе у Лисардо еще большую нежность, и он стал взывать к Лауре, говоря: «Любимая, отвергни дары твоего супруга! Уклонись от обьятий того, кому тебя отдали как достойнейшему! Пробудись от блаженного сна и приди утешить несчастливца, который не смог удостоиться твоей руки! Ведь познать счастие, а затем утратить оное значит на всю жизнь ввергнуть в оковы свое чувство!»
Так призывал Лисардо Лауру, полагая, что она далеко; однако ж у него были основания звать ее, ибо находилась она столь близко, что могла бы расслышать сетования и ответить на его зовы: их разделяла лишь часть скалы, служившая стеною двум смежным пещерам. Обоих постигла одинаковая участь, ибо поскольку обе эти души жили единой любовью, небеса не могли обидеть Лауру, не оскорбив Лисардо, ни посягнуть на Лисардо, не разгневав Лауру.
Дело в том, что Лаура предыдущей ночью проезжала по этим же местам в обществе Алехандро и с одной только мыслью — поскорей увидеть Лисардо; и вот путь им преградили шестеро неизвестных. Набросившись на Алехандро, они лишили его возможности доказать на деле, что он родился рыцарем, хотя в подобных случаях сопротивляться — значит проявлять опрометчивость, а не мужество; разбойники отобрали у него шпагу и все, что при нем было. Он подумал было, что и с Лаурой они поступят подобным же образом, но тут один из нападавших — и самый дерзновенный из всех — вгляделся в нее и подумал, что дабы расположить ее в свою пользу, лучше не пускать в ход насилие, какового можно было ожидать от его алчности. Он распорядился, чтобы никто и подумать не смел отбирать у нее хоть что-либо, усадил ее на мула и отправился вместе с ней в свое логово в надежде той же ночью насладиться ее красотой. Лаура, видя, что она лишилась возможности догнать Лисардо и оказалась во власти этих гнусных людей, от всей души призывала смерть и, обратив взоры к небу, произносила безумные речи; она вызывала такую жалость, и слезы так ее красили, что ее недруг, видя, что она и во гневе прекрасна, распалился еще больше и был готов, нечестивец, на самые беззаконные посягательства.
Добрались они до неприютного его прибежища, смежного с пещерой, служившей тюрьмою Лисардо, и тут похотливый поклонник стал потчевать ее разными разностями, коих было у разбойников в избытке за счет окрестных селений. Алехандро был доставлен сюда же; он мог обрести свободу, но отказался, увидев, в каком положении оказалась Лаура; ей в угоду с ним обращались достаточно учтиво, ибо она сказала, что это ее брат.
Прекрасная девица трепетала, видя, что оказалась во власти злодеев; ведь прибегни этот человек к насилию, ей оставалось бы либо самоубийство, либо погибель. И о ей выпала на долю удача, если это слово уместно, когда речь идет о девице, попавшей в такое положение. Дело в том, что предводителю всей шайки, человеку весьма решительному и мастеру владеть оружием, так полюбилось ее лицо, что он стал защищать ее, ибо не мог притязать на нее сам, поскольку была она добычей другого, почти столь же могущественного, как и он; и, завидуя сопернику, атаман решил помешать тому насладиться пленницей, приписав милосердию то, что было вызвано завистью или ревностью. Лаура обрадовалась их соперничеству, увидев, что один будет защищать ее от другого, покуда небо не откроет ей способа обрести свободу. И поскольку эти двое, наводившие страх на жителей здешних мест, пытались вызвать искру веселья и радости в божественных очах Лауры, они повели ее поглядеть на их логова, причем предводитель поручился, что ей не грозит ничего, что было бы против ее воли.