Так сетовал дон Маркос, присовокупляя и другие причитания, и на вопли его сбежались все обитатели дома, и один из слуг, знавший о происшедшем, сказал, что тут сомневаться нечего: они все выехали из столицы, потому что повозка, на коей отбыли жена дона Маркоса, ее племянник и служанка со всеми пожитками, была из тех, что предназначены для дальней дороги, а не для городских перевозок, и когда он спросил, где нашли они новое жилье, они отвечали, что за пределами Мадрида.
Это добило дона Маркоса; но поскольку надежды придают людям духу и среди бед, решил он обойти все извозчичьи дворы и разузнать, в какую сторону отправилась повозка, на которой увезли его сердце купно с шестью тысячами дукатов. Так он и поступил. Но беглецы наняли повозку не на извозчичьем дворе, а у одного мадридского огородника, им ведь хитрости было не занимать, а потому дон Маркос не смог ничего выведать. Продолжать поиски было делом гиблым, поскольку он не знал, по какой дороге они отправились, и не было у него ни медяка, разве что взять взаймы, а вдобавок висел на нем долг за платье и драгоценности жены, и он не представлял себе, как его заплатить и из каких денег.
Поникший и терзаемый множеством горьких мыслей, повернул дон Маркос к дому своего господина. И вот, когда шел он по Калье-Майор, нежданно-негаданно повстречался с осмотрительной Марселой, да настолько носом к носу, что хоть и попыталась она было прикрыть лицо мантильей, не успела, ибо дон Маркос узнал ее, схватил за руку, забыв о своем достоинстве, и вскричал:
— Попалась, воровка! Теперь отдашь мне все, что украла в ту ночь, когда сбежала из моего дома!
— Ох, сеньор мой, — отвечала Марсела плача, — так я и знала, что мне придется за все держать ответ, знала с той минуты, когда моя сеньора заставила меня пойти на такое. Не спешите меня опозорить, а прежде выслушайте, у меня ведь слава добрая, и я уже просватана, большая будет беда, коли пойдут обо мне худые слухи, тем более что я как есть ни в чем не виновата. Зайдемте в эту подворотню и наберитесь терпения, выслушайте меня, тогда узнаете, у кого ваша цепь и одежда. Я так и думала, что вы будете подозревать меня, и сеньору о том предупредила, но вы — господа, а я — служанка! Горе тому, кто состоит в услужении, в каких трудах зарабатываешь свой кус хлеба!
Дон Маркос, как я уже говорил, большой хитростью не отличался; и вот, поверив слезам Марселы, остановился он вместе с ней в подворотне одного большого дома, и там Марсела рассказала ему, кто такая донья Исидора, каковы ее нравы и обычаи и с каким намерением пошла она за него замуж, а именно с намерением обмануть его, в чем наш бедный идальго успел убедиться на горьком опыте. Рассказала она также, что дон Агустин вовсе не племянник доньи Исидоры, а ее любовник; что он бездомный плут и сожительствует с женщиной таких нравов и таких лет ради сытного стола и праздного житья. Еще она рассказала, что цепь дона Маркоса и его одежду она спрятала по приказу доньи Исидоры, а потом отдала сеньоре вместе с ее платьем и всеми уборами и драгоценностями, и донья Исидора велела ей исчезнуть и скрыться с глаз, чтобы подкрепить успех своей плутни тем, что подозрения падут на горничную.