Тихий стук отвлек его от размышлений.
— Кто там?
— Можно?
Дверь распахнулась. На пороге замерла княжна Владислава. Лясота заметил, какой она была бледной.
— Барышня?
— Я хотела успеть… — Девушка не решалась сделать шаг, держась за дверной косяк. — Вы уезжаете?
— Да. — Лясота хотел избежать этой повинности. Он и так уже здорово рисковал, задерживаясь на одном месте.
— Почему?
— Я должен. Вы нанимали меня, барышня, чтобы я доставил вас отцу. Я честно выполнил свое обещание, хотя из вырученных за ваш кулон денег не осталось ничего, так что, получается, я сопровождал вас в Загорск бесплатно. К счастью, ваш батюшка оказался понимающим человеком и компенсировал мои расходы.
Он намеренно говорил эти вещи, чтобы оттолкнуть от себя девушку. Через несколько минут они расстанутся навсегда. Пусть она лучше разочаруется в нем, как в человеке чести — быстрее забудет, утешится, заживет своей жизнью.
— Зачем вы говорите мне все это? — пролепетала Владислава. — Я не понимаю.
— А тут и понимать нечего. Я выполнил свою задачу и должен вас покинуть.
— Нет! — Она сделала шаг навстречу. Глаза девушки блестели. — Я прошу вас!
— Остаться? Это невозможно. Вы не знаете…
— Ваше настоящее имя? — Она сделала еще шаг. — Лясота Травник? Офицер, восставший против царя? Видите, я знаю все. И все-таки прошу… умоляю…
Она сделала третий шаг, протягивая руки. Пол уходил из-под ног. Комната качалась перед глазами, все плыло в какой-то дымке, а этот человек… Петр… Лясота… все еще был так далеко. Девушка вспомнила красавца-коня золотисто-каурой масти… мягкие губы на щеке, отчаянный лихорадочный поцелуй в разбойничьем логове — «На удачу!» — и как потом он обнимал ее в ту ночь, когда на них напали упыри.
— Умоляю, — прошептала она. Сделала еще шаг — и внезапно оказалась в его объятиях. Запрокинула голову, впилась пальцами в плечи, с близкого расстояния всматриваясь в его лицо. — Лясота…
— Барышня, вы сами не знаете, чего просите. — Его голос задрожал. — Я не могу. Я должен уехать. Я хочу уехать, в конце концов! Меня ищут. Если вы знаете мое имя, должны понимать, что мне необходимо исчезнуть.
— Куда?
— Понятия не имею. Подальше отсюда. Вы, княжна Владислава Загорская, слишком приметная фигура, чтобы подле вас можно было остаться незамеченным. В этот раз каторгой я могу не отделаться. Как бы то ни было, живым я не дамся. Ваш отец рассказал вам, что ему уже телеграфировали из Третьего отделения, интересовались мною?
— Д-да…
Ей было страшно. Так страшно, что она в отчаянии цеплялась за мужчину, чтобы не потерять сознание. Вокруг смыкалась чернота, и этот человек — его горящий пристальный взгляд — был опять ее единственной надеждой.