— У вашего почтенства земель больше, чем у Бао Пао. Вы действительно богаче его, однако не сильнее. Староста — он. А ваше почтенство, при всем моем уважении, — не более чем землевладелец.
Старик издал глухой рык. Цы понял, что попал в точку. И продолжил.
— Все в деревне знают, что Бао Пао интересуется землями Лу, — заявил юноша. — Ведь прежний хозяин тысячу раз отказывался их продать старосте из-за древней семейной вражды.
— А твой братец как-то ночью предложил на них сыграть да и выиграл. Думаешь, я забыл об этой истории?
— Брат же отказывался их продать по той же самой причине, по какой и прежний хозяин не хотел с ними расставаться. Там ведь протекает ручей, а значит, вода есть всегда, даже в засуху. У вашего почтенства есть земли ниже по склону, они орошаются из реки, но участки Бао Пао расположены в верхней части склонов, куда вода поступает только с помощью системы педальных насосов.
— Каковые он, кстати, не может использовать без того, чтобы не пройти через мои владения. Ну и что же? И так понятно, что у меня земли больше, чем я могу обработать, и что воды у меня достаточно. Почему же меня должен заинтересовать твой жалкий надел?
— Именно потому, что я могу продать его Бао Пао. Только подумайте: стоит мне так поступить, и у старосты появится не только власть, но и богатство, которое принесет ему речушка моего брата.
Землевладелец смотрел на юного нищеброда сверху вниз, в задумчивости продолжая жевать давно проглоченный кусок. Он знал: все, сказанное Цы, — сущая правда. Чего он не знал — это во сколько ему обойдется необычная сделка.
— Послушай, мальчик. Твоя земля мне и даром не нужна. Если ее хочет Бао Пао, продай ему.
«Он только хорохорится, Цы. Принимай вызов».
— Третья! Не трогай уточек! — закричал Цы, вскакивая. И лишь потом добавил равнодушно: — Ну, в общем, это, наверное, нормально, если староста получает, что ему нужно, и что простой землевладелец не может этому помешать.
— Да как ты смеешь?!
Цы будто и не обратил внимания на угрожающий тон. Он повернулся и пошел вниз по ступеням беседки.
— Двести тысяч! — крикнул ему вслед Повелитель риса. — Двести тысяч за твой участок.
— Четыреста, — через плечо бросил Цы с середины лестницы.
— Что за шутки! — Старик расхохотался. — Всякому известно, что участок не стоит и половины того, что я предлагаю.
«Тебе, может быть, и известно, а твоей жадности — нет».
— Бао Пао предложил мне триста пятьдесят тысяч, — не сморгнув, сказал Цы. Он делал свою последнюю ставку. — Пятьдесят тысяч — плата за его унижение.
— Ни один молокосос не вправе указывать мне, сколько платить за кусок земли, — забормотал Повелитель риса.