Эта загадка терзала беловодцев, и они изо всех сил старались уличить вдову во лжи. По общему убеждению, ни в самом Беловодске, ни в его окрестностях никакая рыба уже давно не водится, однако вдова кичливо демонстрирует неисчерпаемость ее запасов. Выходит, уличить эту бабенку задача не из легких. Очень близко к раскрытию истины подошел один ученый беловодец, во всяком случае его научный комментарий прозвучал как гром с ясного неба.
Осетр, гласил приговор ученого, в качестве обитателя водной стихии, а не стимулирующего движение пищеварительных соков в желудке гурмана средства, вообще невозможен на той широте, где располагается Беловодск. Если здесь что-то и возможно, то лишь кое-что из отряда осетровых. Да и то, возможно это было в далеком прошлом, когда природа не истреблялась столь хищнически и варварски. Иными словами, можно высказать научную гипотезу, что в незапамятные времена, когда история еще спала под темным игом легенд и мифов, в здешнем водном бассейне некоторые рыбины, подвизаясь в роли осетровых, имели основания рекомендоваться лопатоносами. Хотя, по здравом размышлении, следует признать, что и они были, скорее всего, не более чем лжелопатоносы.
Из этого рассуждения со всей ясностью вытекало, что вдова Ознобкина втирает очки, но не прояснялось, как все-таки уличить ее во лжи. Если, к примеру сказать, ты лопатонос, а тебе говорят, что ты, в лучшем случае, лжелопатонос, это ведь еще не значит, что ты разоблачен и доказана какая-то твоя вина. Не исключено, что быть лжелопатоносом даже гораздо лучше и почетнее, чем просто лопатоносом. То же самое вышло бы, когда б кому-то взбрело на ум назвать вдову Ознобкиной лжевдовой. Недоказуемо! Да и рыба из отряда осетровых по-прежнему не переводится на ее столе.
Однако пора сообщить, что рыба, ставшая притчей во языцех, поступала в кухню вдовы из затерянного в окрестных лесах озера Громкого. Там ее выуживала целая бригада нанятых предприимчивой бабенкой парней. Ничего громкого в озере не наблюдалось, зато в позах рыбаков, выплывавших в своих лодках на его середину, время от времени проглядывало нечто библейское. Случалось, они вдруг замирали, скрючивались или распрямлялись, озирались по сторонам и прикладывали руку козырьком ко лбу так, словно по воде как посуху уже шел к ним пророк, призывающий их бросить рыбную ловлю и подзаняться апостольским уловлением человеческих душ. Однако на самом деле эти простые люди, у вдовы по книге расходов проходившие как высокооплачиваемые, боялись тех, кто и жизни, своей и чужой, не пожалел бы ради проникновения в тайну вдовьих осетров.