Наверное, если он пришел к такой ночи, неведомо как опрокинулся на самое ее дно, то и вся его жизнь, таявшая среди мелочей и суеты, проходила в такой же тьме. И сейчас еще он говорит с собой как мертвый человек, хотя в душе и забрезжила надежда на воскресение. Он жил в темном царстве, выходит, и вовсе не жил. В темном царстве нет жизни, а есть прозябание, попытка согреться, сжавшись в комочек на лавке, на платформе, названия которой ты не знаешь. Редкие всплески человеколюбивых дел не оправдывают прошлое, поскольку людей, которых он так или этак облагодетельствовал и которые не ответили ему никаким добром, он уже никогда не прощал в глубине сердца и даже знал, что не простит по-настоящему ни при каких обстоятельствах. И это не жизнь, а смерть, ночь, сырая земля, гладко и угрюмо блестящая вода. А где же огонь? Где небо?
И так у других тоже. Всякая святость - только драматическое и навязчивое усиление прихоти, выдаваемое за проявление несгибаемой воли. Люди очень голословны, а их дела, как правило, оставляют желать лучшего. И потому они падают на землю, в тягость ледяной воды, оживляющей лишь в сказках, умирают без остатка, без перехода в иную действительность, превращаются в прах земной, в навоз.
Но ведь если в основе бытия как такового, бытия вечного и неуничтожимого, в отдаленном уголке которого копошатся люди, пылает огонь, растопляющий лед и разгоняющий мрак, разве может смерть диктовать условия тем, кто не занят исключительно сооружением и украшением собственной могилы? Бессмертие, подумал или уже решил как нечто окончательное Григорий Чудов, несомненно существует, но лишь для тех, кто строит свою жизнь таким образом, чтобы она стала переходом в вечность. Свою жизнь необходимо бдительно и бережно строить, и она будет длиться, переливаясь из формы в форму, до тех пор, пока не иссякнет воля к строительству. Надо поменьше болтать о любви к ближнему, а строить свою душу и тем спасать ее. Силой воли можно превозмочь смерть. Может быть, это означает, что ты будешь жить не как все, но стоит ли этого бояться после того, как вынырнул в прозрачную темноту из небытия и обнаружил себя наполовину ушедшим в холодное зеркало воды?
Затаился, но не спал Григорий, и все же не ведал, что творится вокруг, как если бы впал в забытье. Он лежал на правом боку, а затем, приоткрыв левый глаз и скосив его в пространство над собой, увидел, что в окрестностях уже чуточку, и как-то напряженно, с холодной отвратительной старательностью, светает. На мгновение ему даже показалось, что он привык к обогретой им скамейке и не хочет вставать, что-либо менять в нынешнем своем положении. Стало немного светлее, и все стало очень серым. Приподняв голову и осмотревшись, Григорий Чудов, путешественник, побывавший в другом измерении, заметил на дальнем конце платформы смутную, похожую на вставшего вертикально червячка, человеческую фигуру. Тогда ему захотелось проснуться, если он все же спал, встать, перестав выгревать себя на манер какого-то свернувшегося калачиком зверька, и поскорее убраться с этой неизвестной и как будто таинственной платформы.