Свои основные силы султан сосредоточил за холмом. А на берегу Филомелиона расположились пять тысяч туркменов в драных палатках и шатрах. Им отводилось роль приманки для храбрых, но слишком уверенных в себе алеманов. И Герхард, наблюдавший за передвижением войск с возвышенности, нисколько не сомневался, что рыцари Фридриха Швабского на нее клюнут. Лошади крестоносцев, видимо, почуяли воду, во всяком к случае, они приближались к реке слишком быстрым аллюром, рискуя выдохнуться еще до начала битвы. Но алеманы, превосходившие туркменов вдвое, похоже, были уверены, что сумеют опрокинуть своих врагов в воду раньше, чем закончатся силы у коней.
– А вот и герцог Брауншвейгский, – указал Герхард Эркюлю на темное пятно у горизонта. – Благородный Вельф вполне способен испортить султану Махмуду кровавое торжество.
Рыцари Фридриха Швабского смяли туркменов в течение нескольких мгновений. Впрочем, ловкие всадники, отлично понимая превосходство своих противников в вооружении, даже не пытались их остановить. Они метнулись в разные стороны, словно стая испуганных птиц. Часть крестоносцев ринулась их преследовать, другие ворвались в лагерь, надеясь разжиться добычей, а третьи, коих было большинство, поспешили к воде, дабы напоить утомленных коней. Султан Махмуд бросил на крестоносцев Фридриха двадцать тысяч своих мамелюков. Железная лавина выкатилась из-за холма в тот самый момент, когда крестоносцы резвились в воде. Надо отдать должное алеманам, они не потеряли присутствия духа при виде многочисленных врагов. Рыцари и сержанты, числом не более пятисот, еще не успевшие доехать до реки, мигом развернули своих коней и ринулись на врага. Их атака была отчаянной и заранее обреченной на неудачу. Надо полагать, они это понимали. Зато их самоотверженность позволила Фридриху Швабскому не только вывести людей в поле, но и построить их стеной. Мамелюкская лава замедлила свой бег, но силы оказались слишком неравными. Пятьсот смельчаков были опрокинуты и втоптаны в землю раньше, чем рыцарская стена двинулась им на помощь. Швабские рыцари медленно разгоняли своих тяжеловесных коней. Скорее всего, Фридрих рассчитывал прорваться сквозь строй мамелюков навстречу герцогу Вельфу, чьи знамена маячили вдали. Увы, племянник короля слишком поздно увидел султанских гвардейцев, нацелившихся ему во фланг. Мамелюки не выдержали удара алеманов и осели назад, но в данном случае, это не имело большого значения. Гвардейцы уже успели зайти швабам в тыл и теперь методично истребляли их, не давая развернуть коней. По мнению Герхарда, султан слишком увлекся атакой и забыл о рыцарях герцога Брауншвейгского, которого сдерживали только туркмены, превосходившие своих противников числом, но отнюдь не вооружением и умением. Они осыпали алеманов кучей стрел, но немедленно расступились перед ними, как только те перешли в атаку.