«Она собирается взять разгон».
– Убирайся, – процедил сквозь зубы Владимир. – Убирайся, сука. Тебя нет. Ты умерла.
Девочка засмеялась, и ее некогда голубые глаза неожиданно вспыхнули двумя яркими рубинами, будто бы в ее глазницы были вдавлены потухшие угольки и ночной ветерок вдохнул в них новую жизнь.
Из-за облаков мертвенно-бледной монетой выглянула луна, осветив детскую площадку, и Владимир зажал рукой рот, чтобы не закричать. На качелях сидел труп. Детское платьице болталось на нем, как тряпка на огородном пугале, крылышки за спиной гулко синхронно хлопали, словно паруса на волнах. Гниющая кожа слезала лохмотьями, безгубый рот-щель был приоткрыт, словно трещина в гнилой доске.
«Где мой заяц, папа?»
Владимир отшатнулся от окна. Голос прозвучал прямо над ухом, словно это страшилище незаметно подкралось сзади.
– Тебя нет, – замотал головой Владимир.
Качели остановились, и существо тяжело, словно студень, сползло вниз. Кряхтя, оно медленно поволоклось к подъезду.
(Где? Где мой заяц?!)
«Я хочу познакомиться с моей сестренкой».
«Оно растет», – в священном ужасе подумал Владимир. Зрение не обманывало его – тварь постепенно увеличивалась в размерах, отчего нарядное платье трещало по швам, ее конечности с хрустом вытягивались, а туфельки лопнули, не выдержав давления разросшихся стоп. Только сейчас он разглядел, что в животе мертвеца торчал огромный нож, загнанный по самую рукоятку.
Чудовище задрало морду. Глаза-угольки тускло мерцали.
«Я уже взрослая, папа. Ты не забыл, что мне скоро десять лет? В это воскресенье?»
Существо вытащило нож из раны, выпуская наружу ворох извивающихся личинок. После этого, освободившись от рваного платья, словно это была отмершая кожа, монстр проковылял в подъезд.
С губ Владимира сорвался стон. С вытаращенными глазами и ухающим сердцем он понесся к двери. Проверил все замки (руки, еще никогда его руки так не тряслись от страха!), затем приник к глазку. Тихо.
Позвонить в полицию?
«И что я скажу? – Владимир взъерошил мокрые от пота волосы. – Меня тут же в дурку упекут!»
Он стал глубоко дышать, пытаясь унять сердцебиение.
Снова осторожно посмотрел в глазок. Флуоресцентные лампы монотонно гудели, равнодушно освещая пространство этажа.
– Это бред, – вполголоса произнес он. – У меня галлюцинации. Ничего такого… ничего такого не может быть в принципе!
«Выпей, – ласково посоветовал ему противный голос. – Выпей, и сразу полегчает, парень».
Кузнецов провел кончиком языка по шершавым губам.
Выпить. Отличная мысль, чувак.
Покачиваясь, он прошел на кухню. Достал из морозилки припасенную бутылку.