Просто совпадение, сказала она сама себе. Просто совпадение, да. Бывает. Блин. И, сжав зубы, бросилась в погоню за соперницей.
Труднее всего было, конечно, начать раздеваться. И тут она вспомнила – Лена!
Света к тому времени, сидя на стуле, стягивала с себя узкие джинсы, стараясь сделать это как можно изящнее. Царь внимательно наблюдал за процессом, когда ему на колени шлёпнулся бюстгальтер Полины, который она умудрилась стянуть, не снимая тоненькой вязаной кофточки.
Торжествуя, Полина увидела, как Сашенька, забыв про эту стерву, поворачивается к ней; увидела изумление на его лице и огонь в глазах. Да!
Света оказалась за бортом. Полина в упоении танцевала вокруг шеста, скользила по нему, обнимала ногами и млела, видя, как возбуждение Саши становится всё сильнее. А когда она, запустив руки под юбку, начала стягивать с себя оставшееся бельё, он привстал со стула и, подавшись к ней, замер в этой неудобной позе…
Царь ощутил, как во рту пересохло. Ученица догадалась, как угодить Учителю. Надо же!
Он смотрел на неё, танцующую в одежде, но голую, и видел, как чистый холст становится картиной. Алые узоры возникали на кистях рук, прятались под кофточкой, оплетали груди по спирали, спускались ниже. Навстречу им поднимались от щиколоток другие кружева, чтобы, соединившись, расцвести в центре холста изящным цветком. Роза? Да, на этот раз – роза. Ученица заслужила королеву цветов.
Полина, улыбаясь любимому, расстегнула две верхние пуговицы кофточки. Взяла бутылку, поднесла к губам. Запрокинув голову и слегка выгнув спину, позволила нескольким каплям коньяка скатиться с губ на подбородок. Оттуда они скользнули вниз по шее и, проложив влажную дорожку между ключиц, скрылись под одеждой.
Учитель увидел ярко-красную дорожку, оставленную каплями. Она взывала к нему, тихим и страстным шёпотом укоряя в медлительности. Где-то вдали зазвучала музыка. Давно знакомая мелодия – когда-то эту песню очень любила сестра Вика. Он часто слышал её тогда… во время уроков.
Царь, снедаемый вожделением, глухо застонал. Сев обратно на стул, он потянулся к сумочке, где в заднем отделении – обязательно в заднем, чтобы, прижав её к боку, ощутить прикосновение содержимого и насладиться этим! – ждала своего часа его кисть. Перед внутренним взором серебристой молнией сверкнуло её лезвие – такое острое, такое совершенное. Указующее.
Он замер, когда перед ним возник силуэт почти обнажённой Светы. На девушке была только блузка, надетая на голое тело и застегнутая на среднюю пуговицу. Вильнув бёдрами, Света села на Царя верхом. Прижалась, обвила рукой за плечи.