Замешкался Валерик, не соскочил на землю вовремя, а велосипед, набирая скорость, по стежке среди кустов на улицу рванулся, с каждым метром свой бег убыстряя!
— Стой! Нельзя на улицу! Голощапов оштрафует, что без номера!
«Это не я! Это все он!» — хотел было крикнуть Валерик, да страх дыхание перехватил.
Велосипед по камням и вымоинам стежки летел прямо в узкий прогал между красно-кирпичным столбом калитки неправильной и громадным кустом сирени.
— Остановите меня! — в панике Валерик закричал. Соскочить с велосипеда на скорости уже страшно было. И бросить машину жалко: вдруг рассыплется на те железки, из которых ее сегодня собрали!
Валерик слышал шлепки босых ног за собой и какие-то крики бегущих, а велосипед летел все быстрей, и в сторону свернуть кусты мешали.
— Ну, звезданусь сейчас, мамка моя! — всему свету закричал Валерик, и жутко ему стало от собственного крика. И только глаза успел закрыть перед веткой, стебанувшей по лбу, как пулей вылетел на улицу.
Открыл глаза: перед ним колонна пленных плелась с работы.
— А-ай! — успел прокричать Валерик, как был подхвачен на лету с велосипедом вместе.
— Вот это да! — вздохнул он с облегчением, переходя от испуга к радости. Все очень быстро свершилось, как прыжок с прибрежной ивы в зеленую темень воды.
Ребята увели велосипед, а Валерика немцы обступили:
— О, братишка!
— Братишка ходил таран дойче колонна!
— Здарова! — сказал ему Фриц и руку подал, улыбаясь.
— Здравствуй, — ответил Валерик, как равному.
— Ах, либер Готт! — подошел к нему Бергер. — Так ездить нельзя: можно нос разобешь! — добавил он строго и пальцем погрозил, но глаза улыбались при этом.
Даже сержант конвоя усмехнулся, крутнув головой. И, гимнастерку под ремнем оправив, по-домашнему просто скомандовал:
— Ладно, пошли, а то жрать охота!
И колонна построилась быстро, и под свою сыпанину шагов потекла восвояси.
— Ауф видэрзеэн! — помахали Валерику немцы.
— До свидания! — поднял руку Валерик.
Своему освобождению от надуманных страхов он тихо радовался, немножко чувствуя себя героем.
И заметил Валерик, что у охранников вместо карабинов наганы в кобурах затертых. И опять самый тяжелый наган Ибрагиму достался. Вон как тяжко идет Ибрагим, припадая на ногу нагруженную. И ремень поясной отвис под тяжестью нагана: так и гляди, что вниз соскользнет, а там и штаны за собою потащит!
И засмеялся Валерик, без штанов Ибрагима представив.
— А напылили! Что тебе стадо прогнали! — пробурчала какая-то тетка с ридикюлем обшарпанным и вуалью на шляпке. — Все нянчимся да цацкаемся с ними! Перестрелять бы сволочей, как они нас убивали!.. Будьте вы прокляты, гады! — вслед им плюнула тетка.