Впоследствии О.А. пришлось учить «советских магистров», аспирантов, основам ремесла историка, объяснять, порою перед защитой, что полдень – это 6-й час в средневековом времени, что надо писать «св. Герман», а «Сен-Жермен» появился только со временем, что владельцев феодальных земель прилично писать через прилагательное (Рауль Иврийский). потому что французский предлог «д» выглядит слишком современно.
Следующая работа -знаменитое исследование «Культ святого Михаила в романском средневековье» (1917). Нет более петербургской работы среди трудов русских историков начала XX века. Способность представить историческое содержание европейской культуры соединилась с теми неповторимыми особенностями стиля «серебряного века», которые заметны в обильных деталях: в звучном, немного таинственном изложении, в интересе к восточным культам, в пространстве стихий – моря, скал, странствий. Надо найти рисунки Бакста, чтобы понять родство «Культа святого Михаила» с петербургскими буднями.
«Культ Михаила Архангела пришел с Востока, уже оттуда неся черты своеобразного натурализма. Дух могучих стихийных явлений природы стал божеством высоких утесов, глубоких пропастей, грозных водопадов и наводнений, взрывов пламени. С таким лицом пришел он с Востока, чтобы на Адриатическом побережье моря зацепиться за южный его утес… Второй его станцией стала другая, каролингская скала… «св. Михаил над морской пучиной», песчаная горка на границе Нормандии и Бретани, место приливов и отливов океана. И в том, и в другом нормандском гнезде он стал водителем дружины, официальным божеством. Два Михайлова утеса определили две главнейшие станции на паломническом пути с севера Франции в Сирию. Оба утеса и занявшие их монастыри, и устроившиеся на них скриптории Михаила Архангела – начали обмениваться своими «историями» и своими легендами, вообще своими текстами».
Прошло десятилетие, и знаменитый французский историк Марк Блок скажет: исторические факты – психологические в основе. Добиаш-Рождественская пришла своим путем к аналогичному выводу. Почему в документах, в готическом рукописном письме Южной Италии и далекой Северной Франции, есть «одновременность и графическое сходство»? Очевидный ответ: «Мы ишем внутренних мотивов, которые стимулировали творчество форм, лежали в основе зрительных впечатлений, определяли образ буквы, течение строки…» Бродяги-нормандцы, воины и скитальцы, «зодчие оснащенных кораблей, чьи мечты проектировались на светлом воздухе морской дали, естественно приходят к готическим образцам и в строительстве, и в письме».