- Ладно, сидите. Я все равно встал, да и чая я не пью.
- Вот, не такой уж он плохой, - сказала Тамара Оле.
- Я и не говорю, что плохой, - ответила та, больше всего желая стукнуть Тамару чем-нибудь увесистым.
Дима торопился на вызов. Гулкое эхо шагов бежало впереди по больничным коридорам и как бы подгоняло: "Скорей! Вы слишком долго возились в дежурке. А вдруг кому-то плохо? Ночь душная, того и жди грозы. Может, действительно плохо... Скорее!" Недоброе предчувствие усиливалось от того, что вызывала тринадцатая палата. "Богадельня".
- Что стряслось, бабули? Кому судно подать? У кого сердце болит?
В тринадцатой палате никто не спал. В полумраке над кроватями витал сосредоточенный истовый шепот:
- Господи, помилуй... Отче наш...
- Пресвятая Дева Мария...
- Иже еси...
- Спаси...
- Богородица...
Диму ужасно разозлил этот дурацкий спектакль.
- Да кто на звонок жал?! - грозно рявкнул он.
- Я, я жала, - испуганно пролепетала Танечка Малышева.
"Голова дырявая! Сразу не мог догадаться?" - мысленно ругал себя Дима, направляясь к кровати девочки. Именно она лежала около звонка. Единственный подросток в "богадельне". Кто еще мог звонить, раз остальные молятся?
- Так-так. Наша Таня громко плачет: Уронила в речку мячик... Что случилось? Тебе плохо?
Танечка стучала зубами. Озноб? Дима присмотрелся к едва различимому в полутьме графику температуры. Пик был пару дней назад, сразу после операции. Потрогал лоб. В меру холодный.
- Я боюсь.
- Чего-чего? - презрительно спросил Дима.
- Я заснула, просыпаюсь, а они молятся. И до сих пор молятся, - голос Танечки понизился до шепота: - Говорят, КОНЕЦ СВЕТА будет.
Дима ожидал чего угодно, только не этого. Ну, старухи...
- Эй, "божьи одуванчики"! Почему не спите и ребенка пугаете?
- Владычице, Заступнице...
- На горе Елеонской...
- И задуют ангелы в трубы...
- Не гневайся, Владыко...
- И как пали стены Иерихона...
- А ну всем спать! Режим!
Его отчаянный вопль не произвел на молящихся никакого впечатления. Практикант хотел уже принять более решительные меры для усмирения старушек, но тут увидел ТАКОЕ... Напрасно Танечка дергала Диму за полу халата. Он замер в напряженной позе и смотрел на пол, где падавший из коридора через матовое дверное стекло тусклый свет очертил длинную трапецию. Из темноты выползла колонна тараканов. Ползли они клином, как немецкие рыцари в "Александре Невском": впереди один, на некотором расстоянии еще один, потом три, потом пять, семь, девять, одиннадцать и так далее. Непостижимым образом их строй сохранялся.
Дима нехорошо выругался и бросился топтать насекомых. Вопреки своему тараканьему обычаю те не разбежались, а попадали лапками вверх и покорно замерли. Когда практикант топнул ногой в последний раз, где-то глухо зарокотал гром. Тут же пол ощутимо задрожал, кровати стали подпрыгивать, в окнах задребезжали стекла. Колебания пола словно передались языкам старух. Молитвы в "богадельне" зазвучали с новой силой.