– Опять переменились планы или что-то случилось?
– Нет, – спокойно ответил капитан Альварес, поправляя на себе камуфлированный костюм, – пока доедем до вертолета, уже рассветет. У нас в это время года рассветы быстрые. Хотя они у нас в любое время года быстрые. Это не Сибирь.
– В Сибири сейчас хорошо, – улыбнулся своим воспоминаниям Денисенко. – Наверняка мороз под двадцать. Выйдешь на улицу – и дышишь полной грудью…
– Я зимой в Сибири старался дышать только носом, – признался Хулио Сезар. – Иначе простуда была обеспечена. Однажды даже воспаление легких получил. Не люблю уколы, а мне их один за другим ставили. Все, вижу, готовы? Едем…
Автобус уже стоял с включенным двигателем и открытыми дверями. Оцепление места посадки проводилось точно так же, как и при перегрузке оборудования из самолета в грузовик. Оперативную группу венесуэльцы берегли не меньше технического груза. Но теперь рядом с автобусом не было грузовика. И, едва он тронулся, солдаты бегом собрались в колонну и также бегом двинулись в сторону казармы. Для российских военных бег венесуэльских солдат казался странным. Они слишком старательно поднимали бедро. Конечно, это было неплохой тренировкой и подполковник Кирпичников иногда даже вставлял в занятия с солдатами бег с высоким подниманием бедра. Но бегать так постоянно, на взгляд Владимира Алексеевича, было вредно. Привыкнешь – и когда необходимо быстро набрать скорость, будешь терять координацию. Но венесуэльцами в данный момент никто не руководил. Они просто выполнили приказ по охране и теперь самостоятельно отправились в казарму. А подобная манера бегать стала, скорее всего, привычкой. Она, кстати, практикуется во многих армиях мира, но не везде бывает полезной.
До вертолета добрались быстро, хотя опять пришлось делать круг и ехать на вертолетное поле через аэродром для самолетов. Рассвет начался как раз тогда, когда автобус остановился около вертолета. Навстречу группе вышел Гималай Кузьмич, не решившийся оставить свой груз без присмотра.
– Все в порядке? – спросил Кирпичников.
– В порядке, командир. Вон, уже и вертолетчики показались.
Тем же путем, которым ехал автобус, в сторону вертолета направлялся юркий «Джип Рэнглер» с открытым верхом. Это в самом деле оказались венесуэльские вертолетчики. Не тратя время на разговоры, они поприветствовали своих пассажиров поднятыми руками и сразу заняли свои места. Началась посадка.
Полет на незнакомой машине российским офицерам, всегда незаслуженно ругающим отечественные «вертушки», не слишком понравился. Показалось, что у этого вертолета и вибрация более сильная, и звукоизоляция почти отсутствовала. Но капитан Хулио Сезар Альварес к венесуэльским вертолетам, должно быть, привык и чувствовал себя вполне раскованно и комфортно. Он устроился рядом с Тамарой и, как истинный идальго, что-то рассказывал ей, тыча пальцем в иллюминатор. Шум двигателя в салоне стоял такой, что кроме самой Ставровой едва ли кто-то еще слышал рассказ венесуэльского офицера. А, судя по его жестам, рассказ этот был чем-то вроде вводной экскурсии. Какое-то время к словам Альвареса пытался прислушиваться сидевший рядом капитан Радимов, отличавшийся почти детским любопытством, но скоро ему надоело ловить отдельные слова, и Костя откинулся на спинку жесткого пластикового кресла.