Когда я вышел из здания суда к обочине тротуара, мои наручные часы показывали семнадцать минут двенадцатого. Стоял теплый солнечный день, и на лицах прохожих появились благодушные улыбки. Я не улыбался. Несколько минут спустя Лина Дарроу очухается и независимо от того, какую версию она изложит, им может взбрести в голову вызвать для разговора по душам Барри Рэкхема, а это очень нежелательно. Выйдет задержка, что для моих натянутых нервов будет уже чересчур.
Я перебежал через улицу к ближайшей аптеке, нырнул в свободную телефонную будку и набрал телефон Редера. Молчание. Я побрел к тому месту, где оставил машину, залез в неё и двинулся по шоссе в сторону Нью-Йорка.
По дороге к Манхэттену я четырежды останавливался, чтобы позвонить Редеру, и с четвертой попытки, на Сто шестнадцатой улице, наконец, дозвонился. Я сказал ему, где нахожусь. Он спросил, что хотели от меня в Уайт-Плейнз.
— Ничего особенного, просто задали несколько вопросов, имеющих отношение к одной из версий расследования. Я направляюсь в «Черчилль», чтобы подтвердить, что с сегодняшним мероприятием все в порядке.
— Нет. Другая сторона перенесла его на завтра. Договоритесь на этот счёт.
— А вы не смогли бы, со своей стороны, способствовать его переносу на сегодня?
— Это весьма затруднительно, а следовательно — нежелательно.
Я чуть пораскинул мозгами, учитывая, что неизвестно было, чьи уши и сколько могут меня подслушивать.
— Имеется вероятность, — начал я, — что в «Черчилле» завтра освободятся апартаменты люкс. Поэтому я полагаю, что ещё более нежелательно откладывать мероприятие. Не уверен, но у меня создается впечатление, что оно может состояться сегодня или же никогда.
Молчание. Потом:
— Сколько вам потребуется времени, чтобы добраться до офиса?
— Минут пятнадцать или двадцать.
— Отправляйтесь туда и ждите, — распорядился Редер.
Я вернулся в машину, доехал до стоянки на Третьей авеню в районе Сороковых улиц, оставил её, прошел пешком до Мэдисон-авеню и поднялся в номер 1019. Немного посидел, постоял у окна, опять посидел и ещё постоял у окна. Звонить в телефонную службу я не хотел, опасаясь занимать аппарат, но несколько минут спустя начал колебаться, подозревая, что Редер мог звонить, пока я был в пути. Раздираемый противоречивыми чувствами, я уже собрался потянуться к трубке, как вдруг раздался звонок, и я тигром прыгнул к аппарату.
Звонил Редер. Он спросил своим гнусавым голосом:
— Вы позвонили в «Черчилль»?