Вот и все. Я собрал страницы, сложил их и засунул в конверт, потом встал и поднялся на три пролета наверх в оранжерею. Вульф в новой жёлтой рубашке был в питомнике, где разглядывал корни нескольких дендробиумов, которые он вытащил из горшков.
— Вам следует это прочесть, — сказал я, протягивая ему конверт с письмом.
— Когда спущусь.
— В одиннадцать придёт Кремер. Если вы будете читать письмо при нём, он разозлится. Если же поговорите с ним, не прочитав письма, я предпочитаю не присутствовать.
— О чем там говорится?
— Признается полностью в доносе на своего компаньона О′Мэлли и в трёх убийствах. Приводит подробности.
— Хорошо. Только помою руки.
Он подошёл к раковине и открыл кран.
— Это, — сказал Вульф инспектору Кремеру, — совершенно правильно не только по существу, но и грамотно изложено.
Он держал в руках принесенную Кремером машинописную запись разговора Вульфа с сержантом Орбаком, когда мы докладывали о том, что сказал нам по телефону перед тем как выстрелить в себя Корриган.
— Вы, наверное, держали отводную трубку, а, Гудвин? — посмотрел на меня Кремер. — И тоже слышали Корригана?
Кивнув, я встал, взял бумагу у Вульфа, прочёл её и отдал обратно.
— Все правильно. Именно так он и сказал.
— Я хочу, чтобы вы оба подтвердили это письменно.
— Охотно, — согласился Вульф.
Кремер сидел в красном кожаном кресле с таким видом, будто устроился в нём надолго.
— Кроме того, — почти дружелюбно добавил он, — желательно, чтобы Гудвин написал подробное объяснение по поводу своей поездки в Калифорнию. Но сначала мне хотелось бы послушать его устный отчёт.
— Нет, — твёрдо сказал Вульф.
— Почему нет?
— Из принципа. У вас появилась дурная привычка не просить нас, а требовать. Мне это не нравится.
— Его действия в Калифорнии, на мой взгляд, явились причиной самоубийства.
— Докажите.
— Ещё чего! — прорычал Кремер. — Ладно, прошу и не от себя лично, а как сотрудник полиции Нью-Йорка.
— Отлично. Обнаружив сделанную рукой Корригана пометку на заявлении Дайкса, которую его компаньоны и вы заклеймили как мистификацию, я счёл, что будет только справедливо свести счеты и в самом деле совершить мистификацию. Мне хотелось…
— Значит, вы продолжаете настаивать, что эта пометка сделана Корриганом?
— Нет, я никогда этого не утверждал. Я только отвергал обвинение в том, что пометка сделана либо мистером Гудвином, либо мной. Я решил доказать, что в юридической конторе кто-то имеет непосредственное отношение к рукописи Бэйрда Арчера, а следовательно, и к убийствам. Дальше рассказывай ты, Арчи.
— Есть, сэр. Все как на духу?