Далее стенографистка Нина Пэрлман, довольно высокая и осанистая, с большими, тёмными, немного томными глазами, машинистка Мэйбел Мур, тщедушная, щупленькая, в очках с красной оправой, секретарша Эммета Фелпса Сью Дондеро с изящной головкой и без помады — вполне в моем вкусе, делопроизводительница Порция Лисс, которой следовало бы заняться своими зубами или хотя бы поменьше смеяться, стенографистка Клэр Бэркхардт, либо только что окончившая среднюю школу, либо ловко прикидывавшаяся молоденькой и, наконец, секретарша Луиса Кастина Элинор Грубер, которую я пригласил бы в том случае, если бы приглашал одну. При первом взгляде на неё вы могли бы подумать, что ей не мешало бы сбросить фунт-другой, но попытайся вы потом прикинуть, где они, эти лишние фунты, вы неминуемо кончите тем, что проголосуете за статус-кво. Могло показаться, что у неё раскосые глаза, нет, просто веки были подтянуты к вискам.
К тому времени, когда подошла пора усаживаться за стол, мне удалось выудить несколько полезных подробностей, главным образом, из Бланш Дьюк, Сью Дондеро и Элинор Грубер. Во вторник по окончании рабочего дня Корриган, старший компаньон, собрал их всех в своём кабинете и объявил, что ПЕ 3–1212 — это телефон Ниро Вульфа, что Арчи Гудвин — доверенный помощник Вульфа и что Вульф вполне может действовать в интересах пострадавшей стороны в одном из дел, проведенных их конторой. Он посоветовал не обращать внимания на записки, вложенные в коробки с орхидеями, и призвал усилить бдительность. Сегодня, в среду, когда весь персонал горячо обсуждал предстоящую пирушку (это мне поведала Бланш Дьюк после нескольких общений с шейкером), Мэйбел Мур не удержалась и рассказала об этом миссис Адамс, а миссис Адамс, предположительно посоветовавшись с Корриганом, решила составить остальным компанию. На меня излили ещё кое-какие бессвязные сплетни об отдельных дамочках, привязанностях и недовольствах, но этих сведений не хватило бы даже на то, чтобы оплатить расходы на выпивку.
В семь двадцать пять я загнал всю орду в питомник и сообщил, что вино к ужину охладилось, но если кто-то предпочитает прежние напитки, то я не возражаю. Бланш Дьюк тут же воздела руку с шейкером и провозгласила, что сохранит верность своему зелью. Вокруг одобрительно зажужжали и поспешили нагрузиться бутылками, соломинками, стаканами и прочими атрибутами веселья. Я возглавил шествие. Хелен Трой угодила каблукам в щель между паркетинами, пошатнулась и, пытаясь не упасть, взмахнула рукой с бутылкой и сшибла два горшочка с оницидиум варикозум. Начались охи и ахи.