Люська, растроганная воспоминаниями, вытащила из кармана платок и вытерла накатившую на глаза слезу.
— Я вам Иван Васильевич верю. Вы обязательно найдете убийцу. Найдите его! Яведь хорошо знала Петровича. Он же какой мужик хороший был! За всю жизнь мухи не обидел, — сказала Люська, и вновь достав платок, вытерла им повлажневший нос.
— На днях москвичи к нам пожалуют. Век бы их не видеть. Будь наготове. Леонтьевне скажи, чтобы дежурные порции стояли в холодильнике. Да и сама нафуфырься может, жених какой залетный приедет. Смотришь влюбится в такую красоту.
Люська обнадёжив душу теплым словом Селезнева, улыбнулась. Она аккуратно сложила носовой платочек и спрятав в рукав, спросила:
— А что Иван Васильевич им у нас делать?
— Да, так… Дела, — ответил Селезнев, собираясь в отдел.
Люська встала из-за стола и, крутанув задом, отправилась за стойку.
— Ну не хочешь говорить — не говори. Я все равно узнаю…
— Ну, как тебе угодно будет, — ответил Селезнев, и достав сигарету закурил. Сам себе, улыбаясь, он вышел из кулинарии на свежий воздух. Настроение, не смотря на скопившиеся проблемы, было хорошим. Обаяние Людки да «рябина на коньяке» сделали свое дело. С таким приподнявшимся настроении можно было заняться делами допросом свидетелей по делу которых Иван вызвал на одиннадцать часов. Иван был из тех оперов, которые всей своей сущностью стоят горой за человеческую справедливость и торжество закона. Службу в органах после торгового флота он начал еще в чине сержанта. Все эти годы Селезнев, заочно постигал таинство криминальной науки и за десять лет учебы на юриста все же получил диплом о высшем образовании.
— Иван Васильевич, вы куда пошли, вы что пьяный!? — проорала Люська, выскочив следом за ним. — Папку свою забыли!
От этих слов продавщицы на Селезнева обрушился, словно ушат холодной воды. Он остановился. Подумал и развернувшись в обратном направлении, подошел к ней.
— От тебя моя красотулька у меня голова кругом пошла, — сказал он, приблизив свои свернутые в трубочку губы к Людкиной щеке.
— Я готова, — сказала тихо Людмила, и глубоко вдохнув, выкатила наружу свой роскошный бюст, словно безотказное оружие.
Иван взял из ее рук папку, и закатав назад губы сказал:
— Спасибо солнце мое ясное….
Наверное, как любовница, Люська была идеальна. Белокурые волосы, роскошный бюст и красивые ноги, могли быть достойной наградой любому мужику за дорогие подарки. Но ее непонятная приторность и слащавость убивали в ней женщину для совместной жизни. Она не понимала своих ошибок, повторяла их вновь и вновь. По этой причине она разводилась третий раз и, наверное, это были не последние ее выходы замуж. Представив Людку в качестве своей жены, Иван на третий день вполне созрел бы для того чтобы застрелился из табельного оружия.