— Тебе с сахаром, — спросила Сонька, наливая кипяток в кружки.
— Одну ложечку, — ответил Валентин. — Я вот что думаю: Тут крутой берег и к тому же песчаный. Мы вполне можем вырыть себе небольшую пещерку, чтобы спрятать там лишние вещи на всякий случай.
— Ты, собираешься здесь до морозов тарзанить? — спросила Сонька, подавая кофе. — Меня такая перспектива не устраивает. Я хочу плавать в ванной в горячей воде, чем мыться в озере.
— Глянь глупенькая красота какая. От берега до берега почти три километра и длинна, наверное, километров десять. Хорошо как! Кислород, так и прет, так и прет по крови, аж голова кругом идет, — сказал Валентин, и обжигая губы отхлебнул кофе.
— А ты не боишься, что нас тут нахлобучат мусора!? — спросила Сонька, присаживаясь рядом.
— У нас есть месяц форы. Пока они найдут наши следы, лето уже закончится, и мы снова поменяем место дислокации. Поедем на Украину, а там нас москалям ни кто не отдаст. С этими цацками, мы будем диктовать свои цены.
— А как наши менты сольют им информацию, что мы завалили Меера с его бригадой, то что?
Валентин задумался, допил кофе и, поставив на столик чашку, сказал:
— Это Наташенька, надо еще надо доказать! Клофелин в виски еще не говорит об умысле убийства. А два обгорелых трупака не традиционной ориентации на диване, да еще и без трусов не говорит о том, что их не наказал господь за сеансы содомии. Да пусть себе копают. Мы с Украины сможем хоть в Польшу, хоть в Словакию попасть. У нас оригинальные документы и денег на первый случай хватит. Короче давай жарь рыбу, делай обед, а я поплыл. Мне надо искать еще это место, где покоятся наши денежки.
Валентин вытащил из машины лодочный электромотор, эхолот и спустился к озеру.
— Ты как скоро, — спросила Сонька через радиостанцию. — Я буду скучать.
— Займись делом и ничего не думай, — ответил Валентин, и включив управление, поплыл жужжа моторчиком в сторону острова где он накануне спрятал баллоны.
В эту минуту его больше интересовал самолет, лежащий где-то на дне этого озера. Всего сто метров от острова и дно озера становилась практически недосягаемой для простых пловцов и ныряльщиков. Это делало самолет недоступным. Было маловероятно, что за семьдесят лет этот клад кто-то нашел раньше. Включив эхолот, Валентин отключив мотор, перешел на весла. Солнце припекало в спину и это ощущение усиленное костюмом, создавало некомфортные ощущения парникового эффекта. В какой-то миг, внимание Валентина привлек рельеф дна, прорисованный на дисплее эхолота. Без сомнений это был самолет. Длинное сигарообразное тело лежало на глубине шестнадцати метров. Сердце Валентина сжалось. Качнув кровь с силой по венам, он почувствовал, что в висках появился приятный стук волнения. Это была страсть удачи. Это было то чувство, когда нищий в одно мгновение становится богатым человеком. Отметив место упокоения Юнкерса на экране навигатора, Санников с предчувствием плывущей в руки удачи, отпустил якорь. Надев на плечи баллоны, Циклоп, погрузился в воду с головой. Закусив загубник он сделал выдох и вытолкнув остатки воды из системы вдохнул. Голова приятно закружилась. Это чувство было ему известно по армии. Мимолетное кислородное голодание вызванное переходом атмосферного воздуха на сжатый, давало такой эффект опьянения.